Имперские истории - Юрин Денис

Единственной причиной, почему недружелюбные взгляды не перешли в грубые выкрики, а скамьи с табуретами не залетали по воздуху, был маленький отряд вооруженных людей, занявших лучший в корчме стол, стол прямо возле пылавшего жаром очага. Солдат было шестеро, все преклонных лет и, видимо, пережили многие войны. Отсутствие тяжелых пехотных кирас или прошитых стальными пластинами кавалерийских курток подсказало немного сведущему в обмундировании юноше, что воины не служили в имперской армии. Скорее всего это были ветераны, решившие на старости лет податься в охрану к какому-нибудь богатому вельможе, графу или маркизу. Несмотря на преклонные годы, воины не походили на дряхлых стариков. Отменная выправка, сила и резкость движений, состояние кольчуг и мечей, а также многие другие мелкие детали давали однозначно понять окружающим, что в случае возникновения беспорядков ветеранам потребуется не более трех минут, чтобы очистить помещение от бузотеров и даже не обнажить при этом оружия. Подогретые спиртным деревенские смутьяны время от времени недовольно косились в сторону солдат, но, чувствуя силу, сдерживали свой молодецкий пыл. Когда один из воинов повернулся к входу лицом, юноше наконец-то удалось разглядеть сине-желтый герб на белоснежном яке, надетом поверх блестящей кольчуги, – три птицы, парящие в облаках.

«Герб не местный, в геральдической книге провинции Амария не значится, значит, вельможа заезжий. Наверняка он здесь, отдыхает на втором этаже. Ехал по делам и застрял из-за непогоды. Конный по слякоти промчится, пеший по бездорожью пройдет, а экипаж и версты не проедет, завязнет… – пришел к заключению юноша, немного согревшись, но так и не решившись отойти от порога. – Посидит-посидит изнеженный господин пару деньков в захолустье, а потом плюнет на дорогие одежды и на дождь, в морду лица хлещущий, и поскачет верхом. Стражу с собой возьмет, а парочку вояк здесь оставит, добро в дорожных сундуках охранять. Интересное дельце может получиться… хотя нет, слишком опасно, уж больно охрана у него бдит. Вон тот усач, так на меня зыркает, прямо бельм не сводит!»

Действительно, один из стражников почтил вниманием топтавшегося у входа бродяжку. Оно и понятно: времена смутные, по дорогам да трактам много всякого сброда шатается. Нужно быть всегда начеку, а то или кошель в суматохе срежут, или коня уведут. Осмотрев подозрительного паренька с ног до головы, охранник недовольно хмыкнул, что-то пробормотал себе под нос и вернулся к выпивке. Подозрения подозрениями, а жалкий внешний вид еще не повод, чтобы выгонять продрогшего бедолагу под проливной дождь.

Основной вопрос по-прежнему оставался нерешенным. Прошло уже более десяти минут, а юноша до сих пор так и не знал, за какой из столов подсесть. Горожане не пустили бы к себе юного путника, выглядевшего, как неудачливый бродяжный воришка. О том, чтобы попытаться присесть за стол стражи, не могло быть и речи. Ветераны не чурались общества лишь пышнощеких кухарок в заляпанных жиром передниках и в поношенных платьях с вызывающе расширенными декольте. Уже в четвертый раз взгляд юноши скользил по залу и не находил подходящего места для отдыха. Несчастному страннику оставалось или усесться на пол у двери, или, разжалобив хозяина корчмы, уговорить его позволить переночевать в амбаре. И тот, и другой варианты не были хорошим выходом, больной организм подростка уже не мог переносить ни сырости, ни сквозняков.

Неожиданно взгляд юноши остановился на погруженном в полумрак закутке под лестницей на второй этаж. Половину маленького пятачка занимал высокий, широкий табурет на удлиненных ножках, как стол, уставленный мисками и кружками. Рядом, на перевернутом на бок пивном бочонке важно восседал упитанный, обросший, как леший, черноволосый гном и, не обращая внимания на царивший вокруг бардак, быстро шерудил тонувшей в огромной ладони деревянной ложкой. Это был шанс, который уставший путник просто обязан был использовать. Ни один из мускулистых деревенских парней не стал бы задирать низкорослого крепыша. Обычно мужики навеселе пристают лишь к тем, кого считают слабыми и беспомощными, а о гномах издавна ходила дурная молва. Одни считали их злыми колдунами, а другие – жестокими бандюгами; угрюмыми, замкнутыми в себе душегубами, для которых человека зарезать все равно что бездомному коту пинка дать.

Сделав выбор, юноша выбрался из темного угла и стал осторожно пробираться мимо столов к лестнице. Он очень боялся случайно задеть кого-нибудь из сидевших полами мокрой шляпы или совершить иной проступок, который мог привлечь к нему внимание окружающих. Наконец-то опасный маршрут был удачно завершен. Никто не обратил на крадущегося паренька внимания, никто не обидел и даже не оскорбил нелестным сравнением с упрямой, глупой домашней скотиной. Везение – вещь непонятная: сопутствует тебе, когда совершенно не ждешь, но стоит хоть немного понадеяться на него, и оно тут же предательски убегает.