Черный клан - Градов Алекс

— Глупости, — фыркнула Ленка. — На худой конец, если твоя «работа» и в самом деле нужна натовцам, так и поехал бы к ним. Получил бы грант…

— Нет уж, — сказал я гордо. — Так низко я еще не пал. Я патриот!

— Патриот, ой, не могу! Да ты просто лузер.

«Умолкни, женщина! — высокомерно сказал я (мысленно) и махнул рукой воображаемым слугам: — Как сюда пролезла эта холопка? Выкиньте ее за ворота!»

Конечно, я мог бы возразить ей: а сама-то? Что ты здесь сидишь? Почему не найдешь что-нибудь получше? Но я уже знал, что она мне ответит. «А кому я еще нужна с ребенком? С твоим, между прочим!»

Ленка работает в соседнем отделе, вместе с моей матушкой. Когда я был маленьким, в этом НИИ работали родители половины моих одноклассников. Но с Ленкой я тогда еще не познакомился. Это знаменательное событие произошло в позапрошлом году. Мы встречались с ней ровно полгода, после чего расстались. Точнее, она меня бросила, заявив, что наши жизненные ценности не совпадают. Подозреваю, на самом деле она решила, что я для нее недостаточно крут. Проблема была в том, что, избавившись от меня, Ленка вскоре обнаружила, что беременна. И теперь у нас с ней есть общая дочь двух лет от роду. Ленка считает, что этот факт дает ей полное право терроризировать меня, сколько ей вздумается. Друзья подкалывают меня, что я, не будучи ни разу женатым, огреб все минусы семейной жизни, как моральные, так и финансовые.

Я отвернулся и уставился в окно. За стеклом не было ничего, кроме моего отражения. На улице уже стемнело. Не зимняя кромешная тьма, а сумерки ранней весны — сыро, мрачно, неспокойно. Словно назревал какой-то природный катаклизм, то ли ливень, то ли снегопад, а скорее всего и то и другое одновременно.

Вот, опять снаружи темнота. Не потому, что рабочий день был таким длинным, а потому, что световой — коротким. Едва рассвело — уже стемнело.

Так и живу в вечном мраке. Ранние октябрьские сумерки в шорохе листопада… Ноябрьский бурый, бесснежный мрак, когда кажется, будто за окном — Нижний мир, в котором ни света, ни солнца, а только вечная тьма, а ты сам не заметил, как провалился в тартарары вместе с городом… Январское мелькание снежинок, когда по заиндевевшему стеклу пробегает дрожь, и снаружи доносится далекий, мертвенный вой ветра… И я ежусь, представляя, как после работы пойду через черные пустые дворы, а этот ветер, словно ниндзя, со свистом будет швырять мне в лицо колючие звездочки… Февральские оттепели, когда в окно свирепо лупит снежно-дождевая каша…

Там, за окном, все время что-то менялось и происходило. А я все сидел на одном месте и чего-то ждал.

— А вот и не лузер, — внезапно решив блеснуть эрудицией, заявил я. — Я дауншифтер.

— Это еще кто? — спросила Ленка с подозрением.

— Лузер — это тот, кто пытался взобраться наверх и не смог, — объяснил я. — А дауншифтер — он… он даже и не пытался. Тот, кто просто живет, как считает нужным, в свое удовольствие.

— Лузер и лентяй вдобавок, — сделала вывод Ленка. — Нашел чем хвастаться.

Я тяжело вздохнул. Честно говоря, этот разговор повторялся так часто, что одни и те же реплики ходили по кругу. Толкотня воды в ступе. Какое ей дело, как и зачем я живу? Муж я ей, что ли? Так она же вроде нашла себе зимой какого-то хмыря, о котором мне известно только то, что он иногда забирает ее с работы на «крайслере». Вот его пусть и пилит!

А вот интересно, если я — барон, то Ленка кто? Баронесса? Да какая из нее баронесса?! Так, сварливая ключница.

И я со вздохом сказал то же, что обычно говорил:

— Просто я не желаю участвовать в этих крысиных бегах, понимаешь? У меня другие цели в жизни!

— Ах ты не желаешь? Ах у него цели в жизни! — привычно начала заводиться Ленка. — А дочку кто кормить будет?

Тут мне невыносимо захотелось взять свой верный двуручный меч, надвинуть забрало поглубже и выйти на большую дорогу. Или уплыть в крестовый поход. Главное, подальше от Ленки. Начиналась самая противная часть разговора — о деньгах.

Вообще-то я честно предлагал отдавать ей четверть зарплаты, как положено, но зарплата у нас в НИИ такая, что Ленка заявила, что я над ней издеваюсь, и вообще отказалась от «подачки». И теперь колола мне этим глаза.

— Как тебе вообще не стыдно жить на свете, зная, что твоего ребенка содержит другой мужчина!

— Так ты же не берешь от меня денег!

— Потому что это не деньги, а кукушкины слезки!

— А почему я должен давать тебе больше, если ты Ваську даже по воскресеньям ко мне не хочешь отпускать?! — рявкнул я, потеряв терпение.