Город-невидимка - Неволина Екатерина

— Ты уверена? — нахмурился Глеб. Он не сводил взгляда с Саши.

Она кивнула.

— Но это же будет фейл?! — не сдавалась Динка. — Мы же проиграем, если вернемся без артефакта, за которым и пришли сюда!

— Фейл будет, если мы его возьмем, — твердо проговорила Александра. — Нужно уметь делать выбор. Итак, кто за то, чтобы оставить икону Софии Китежской здесь? — она первая, без колебаний, подняла руку.

Сразу вслед за ней взметнулась рука Яна.

— Я насмотрелся на здешнее волшебство и вовсе не уверен, что оно принесет благодать нашему, так сказать, реальному миру. Видели, что случилось с Ириной Алексеевной? Думаю, это влияние иконы, и оно достаточно сильно, чтобы подчинить любого из своих обладателей.

— Ты прав, — серьезно ответил Глеб и тоже поднял руку. — Княгиня изменилась, и думаю, виновна в этом именно икона. Она опасна.

— Ну вот, опять я в меньшинстве, — Динка снова хлюпнула носом, демонстрируя всю трагичность своего положения. — Ну уж ладно — вы взрослые, умные…

Она вынула из рюкзака блюдце и положила у бессильной руки княгини.

Ирина Алексеевна укоризненно смотрела на них с иконы святой Софии, и от этого взгляда всем было не по себе.

— Отпусти ее, а? — попросила Александра Яна.

Тот кивнул и принялся тушить свечи, а икона стала медленно подниматься на свое прежнее место, под купол беленой нарядной церковки славного, давно уже не живого града Китежа.

— Вот и все, — едва слышно сказал Глеб. — Надо уходить, но мы не можем уйти без Северина. Надо попытаться отыскать его, но… быть готовыми к новому нападению волколаков или кого-нибудь похуже.

Саша покосилась на него. Он выглядел таким же, как всегда, может, только немного взрослее, жестче. Интересно, что он все же вспомнил? И останется ли после этого тем Глебом, которого они знали раньше?..

— Нападение волколаков? Превосходно! — Ян сдул с носа закрывшую глаз рваную челку и потер руки. — А я как раз сожалел, что не участвовал в таком прекрасном аттракционе! Пусть уж повторят на бис!

— Согласна, — тут же заявила Динка. — Переодевайтесь, и двигаем к лесу. Бросать здесь Северина никак нельзя.

— Вот и не бросайте. Не знал, что я — такой необходимый член команды, — послышалось от дверей.

Северин почти терялся в темноте, но это был именно он.

— Северин! — Динка взвизгнула и с ребячьей непосредственностью кинулась ему на шею.

Саша и Глеб тоже поспешили к другу. Тот казался растроганным, хотя и морщился от боли всякий раз, когда кто-нибудь задевал его раненое плечо.

— И давно ты здесь? Ты, кажется, собирался предпочесть леса? — спросил Глеб, когда с объятиями и дружескими рукопожатиями было наконец покончено.

— Некоторое время, — тот пожал плечами, — достаточное, чтобы разобраться в ситуации. Честно сказать, я сразу пошел за вами… Мало ли что… Вдруг бы еще кто напал…

— Ну… раз счастливое воссоединение произошло, предлагаю, как и советовала юная леди, — Ян небрежно кивнул в сторону Динки, — валить отсюда. Пока не поздно. Или кто-то все же хочет остаться и насладиться властью и преданной любовью?..

Сердце в груди у Александры замерло. Она и корила Яна за слишком прямой, болезненный вопрос, и жаждала знать на него ответ, от которого зависело если не все, то очень, очень многое.

— Я иду с вами, — сухо сказал Глеб, не глядя на мага. — Никогда не хотел жить в коконе, и знаете что, мне вовсе не нужен покой… — Он улыбнулся и продолжил уже совсем другим тоном: — А теперь что? Нам нужно выйти за пределы города и опять повторить какой-нибудь обряд?

— Ну, если никто не настроен принять ванну, то лучше действительно выйти, — Ян подмигнул. — Если кто забыл, в нашем мире как раз на этом месте прекрасное озеро.

Прежде чем выйти из церкви, Саша оглянулась на княгиню. Она еще была распростерта на холодном мраморе пола. Бледный профиль с легшей на щеку тенью от густых длинных ресниц, белый рукав, расплескавшийся молочной рекой, драгоценное золото волос… Ирина Алексеевна казалась спящей красавицей.

Александра заметила, что Глеб тоже оглянулся на княгиню, освещенную несколькими незагашенными свечами, и замер на пороге церкви.

Сейчас все решится.

Княгиня действительно верила, что Глеб — это вернувшийся к ней Юрий. Она действительно ждала и любила его… Несколько по-своему, но все-таки… Сможет ли он уйти, оставив ее, такую красивую и беспомощную, словно надломленную жестокой бурей?..

Глеб решительно отвернулся и зашагал в темноту.

Саша перевела дыхание.

Город словно вымер, и ребята беспрепятственно добрались до границ Китежа.

За воротами города дул ледяной, пронизывающий ветер. Саша поежилась: майка на тонких лямочках давала немного тепла. Хорошо хоть джинсы не продуваются, иначе вообще задубеть можно. Девушка покосилась на своих спутников, тоже уже одетых в повседневные вещи. Динка нахохлилась и стучала зубами. А вот все трое парней словно не чувствовали холода — им было хоть бы хны. Ну как же, настоящие рыцари, богатыри. Северин — самый сильный из всех, — очевидно, Илья Муромец. Глеб — спокойный, сообразительный — Добрыня Никитич. А уж тощий патлатый Ян, без сомнения, Алеша Попович. Это сравнение рассмешило Александру.

— Долго мы будем здесь стоять? — заныла Динка, стуча зубами.

— Сколько мне потребуется, столько и будем. Или ты, умная, сама возьмешься прокладывать дорогу обратно? — спросил Ян небрежно.

Девочка замолчала и обиженно надулась, демонстративно скрестив руки на груди и отвернувшись от Яна.

Меж тем маг взялся за свои приготовления.

Саша не следила за его действиями, потому что погрузилась в раздумья.

Легко принять решение бежать из Китежа. Но что ждет их там, за его стенами?.. Вернее, Александра прекрасно понимала, что ждет там лично ее, и это не добавляло ей оптимизма. «Интересно, — размышляла она, — почему всегда приходится выбирать из двух зол? То есть понятно, что выбор между злом или добром, направленным лично на тебя, даже не встает. Но все-таки…»

Саша почти физически ощущала то, что затаилось во мраке, что нетерпеливо ждет ее по ту сторону мира. Хуже всего было то, что Александра остро чувствовала свою вину перед Той и отчасти даже понимала Ее претензии. Там, по ту сторону смерти, очень холодно и одиноко. Девушке виделся безбрежный океан под серым неумолимым тяжелым небом. И отчаяние, бесконечные боль и отчаяние, которые невозможно преодолеть. Каково это: бесконечно тонуть в ледяных волнах, постоянно переживая свою муку и зная, что эта казнь никогда не закончится?.. Смерть — это очень больно и страшно. Саша знала это совершенно точно, однажды заглянув в ее стылое царство.

Девушка забыла о ветре, ежась уже от другого, потустороннего холода, достигающего самых глубин души, вымораживающих все — даже самые светлые детские воспоминания.

Комната вся напитана солнечными лучами, словно густым золотистым медом. Пахнет солнцем и, кажется, цветами. Идет поздняя весна или, может быть, лето. Две маленькие девочки, похожие друг на друга как две капли воды, сидят на полу, дружно строя из «Лего» волшебный замок для принцессы.

— Я хочу быть принцессой! — вдруг говорит одна из них и тянет к себе пластмассовую фигурку с увенчанной короной золотоволосой головой.

— Ты же была принцессой в прошлый раз, — робко возражает вторая девочка. — Это нечестно! Теперь моя очередь!

— А вот и честно! — девочка смеется. — Я так хочу — а значит, это честно! Хочешь, будешь играть за принца. Ты сразишься за меня с драконом и освободишь меня из заколдованной башни. Хочешь? Или нет, ты лучше будешь моей служанкой. У каждой принцессы должна быть верная служанка, чтобы говорить своей хозяйке, какая она красивая!

— Я не хочу!

— Хочешь! Хочешь!

— Не хочу!

— Ах так?! Ну тогда…

Кубики «Лего» разлетаются по всей комнате, словно тут только что прошелся торнадо.

— Девочки! Кто из вас это сделал?.. — мама, застыв на пороге, неодобрительно оглядела следы разгрома. — Разве нельзя играть мирно?!

Одна из девочек бросилась к маме, прильнула к ее боку, заглянула в глаза.

— Я не хотела ссориться. Это все она! Она! — тонкий детский пальчик указал в сторону сестры, все еще сидящей на полу с одним из кубиков в руке.

— Нет, это не я! — робко возразила та.

— Она! — настаивала девочка, что была побойчее. — Мама, ну почему она такая врунья?!

Мама нахмурилась…

Александра изо всех сил закусила губу и очнулась от боли.

— Черт! — Ян зло сплюнул.

Деревья в начинающемся почти сразу у ворот лесочке зашелестели под очередным порывом ветра, словно злорадно перешептываясь.

«Не отпущу…» — завыл ветер. Александра могла бы поклясться, что отчетливо расслышала в его гуле эти слова и даже узнала голос…