Немые вопли - Сандему Маргит

Натаниель кивнул.

— Бывает. Продолжай!

Эллен не отдавала себе отчета в том, что ведет себя как наивная и испуганная десятилетняя девочка. Но Натаниель обратил на это внимание.

— И я бежала… я пыталась уйти прочь от всего этого. От этих криков, от своего собственного крика. Но у меня ничего не получалось. И тут произошло нечто ужасное. Долина, по которой я бежала, была очень длинной, казалось, ей не будет конца, и тут я услышала еще один крик — но совершенно другой.

— В каком смысле?

— Это было похоже на собачий лай, отдающийся эхом от скал, злобный, короткий лай преследующих кого-то собак. Понимаешь?

— Да. Это был мужской или женский голос?

— Мужской. И одновременно я слышала другой жалобный крик. А позади себя я слышала крик женщины, которая, как я поняла, не бежала за мной, а оставалась на том самом месте, откуда я начала свой бег. Она не могла оттуда убежать.

Последние слова Эллен произнесла с удивлением, словно не понимая, что же держало эту женщину на месте.

— И вот, наконец, долина кончилась, и я увидела вдали дом, и постепенно успокоилась, наваждение прошло. Но я никогда не забуду того, что пережила.

Она почувствовала, как его рука гладит ее по волосам. Когда она взглянула на него, она увидела у него на глазах слезы.

— Дорогая Эллен, — печально произнес он. — Моя дорогая Эллен!

— Теперь ты получил ответ на свой вопрос? — застенчиво спросила она.

— Да. Теперь я получил ответ. Все оказалось так, как я и думал. Признаться, я не ожидал такой ясности.

Эллен не осмеливалась спросить, каким же особым качеством она обладает. Она боялась услышать от него ответ.

Она отвернулась, внезапно, устыдившись того, что наделала.

— Извини, — прошептала она. — Извини, что я так вела себя! Бросилась в объятия чужого человека и наговорила ему массу всякой чепухи и к тому же разревелась…

Он повернул к себе ее лицо.

— Тебе кажется, что мы с тобой чужие? — спросил он. — В самом деле?

Глядя в его приветливые, светящиеся пониманием глаза, преисполненные скорби и одиночества, она поняла, что у нее с ним много общего.

— Нет… — невнятно произнесла она. — Нет, мы не чужие. Я даже не предполагала, что смогу кому-то рассказать об этом. Но теперь это получилось так естественно. Я знала, что ты поймешь меня.

Он улыбнулся, и она почувствовала в его улыбке боль.

— Одного только я прошу тебя не делать, милая Эллен: не надо считать меня божеством! Уверяю тебя, я вовсе не такой!

— Я не считаю тебя божеством, скорее, ты тот, кого коснулось божество, как раз об этом я и думала сегодня ночью. Кстати, откуда тебе известно, что я…

Он с горечью улыбнулся.

— Я не мог не заметить твое безоговорочное восхищение. И это не идет на пользу нашей дружбе. Ты слышала когда-нибудь о божестве, у которого аллергия на апельсины, который простужается по меньшей мере три раза в год и который настолько бездарен во всем, что касается техники, что его учителя чуть не хватил удар?

Эллен хмыкнула и смущенно улыбнулась.

— Ладно, значит ты вовсе не божество. Но ты и не такой, как все.

Натаниель осторожно погладил ее волосы.

— И ты тоже, девочка. Кто ты, собственно говоря, такая, Эллен?

Он резко встал и поднял ее.

— Я мог бы помочь тебе освободиться от этого гнета, — горячо произнес он. — Но это опасно…

— Почему же опасно?

Прикусив губу, он сказал:

— Мне бы так хотелось встретиться с тобой снова, дружок. Мне кажется, мы могли бы стать хорошими друзьями, нам есть что дать друг другу…

Она кивнула в знак согласия.

— Впервые в жизни я встречаю постороннего человека, который способен что-то понять в моей теневой жизни. Рикард понимает меня, но он трезво мыслящий, стоящий обеими ногами на земле полицейский. Ты же совсем другая, ты живешь на грани неведомого. Моя мать и кое-кто из ее рода могли понять, что происходит во мне. Но среди чужих я никогда не встречал человека, который бы…

Не закончив фразу, он уставился куда-то вдаль. Потом, собравшись с мыслями, продолжал:

— Но между нами стоят смерть и насилие, Эллен. Мы должны держаться друг от друга как можно дальше.

— Ты действительно считаешь, что мы с тобой можем стать такими непримиримыми врагами, что… Нет, я не могу в это поверить!