Шестое Правило Волшебника, или Вера Падших (др. изд.) - Гудкайнд Терри

Практически все, что не забирал рабочий комитет, отнимали местные жилищные комитеты или другие комитеты, и все для одной цели: улучшения жизни граждан Ордена. У Ричарда с Никки практически ничего не оставалось на еду. Одежда Ричарда с каждым днем все больше ветшала, но куда меньше, чем платья Никки.

Похоже, ее мало волновало повышение квартплаты. По крайней мере пищевые продукты были относительно дешевы. Когда имелись в наличии. Люди говорили, что это лишь благодаря милости Создателя и мудрости Ордена они вообще могут позволить себе купить хоть какое-то продовольствие. На складе Ицхака Ричард слышал разговоры, что можно купить много самой разнообразной еды, но за приличные деньги. У Ричарда таких денег не было.

Во время поездки с Йори в литейных цех и к кузнецу Ричард видел вдали роскошные дома. Там по улицам ходили хорошо одетые люди, иногда проезжали экипажи. Эти люди не пачкали ни своих рук, ни морального облика работой. Это были люди с высокими моральными принципами. Иначе говоря, чиновники Ордена, следившие за тем, чтобы те, кто обладает возможностями, жертвовали на дело Ордена.

– Самопожертвование – моральный долг всех людей, – вещала Никки в ответ на его зубовный скрежет. Ричард не совладал с собой.

– Самопожертвование – это мерзкое и бессмысленное самоубийство рабов.

Никки вытаращилась на него, словно он только что сказал, что материнское молоко – яд для новорожденного.

– Ричард, я действительно считаю, что это самая жестокая вещь из всего, что ты говорил.

– Жестоко говорить, что я не стану радостно жертвовать собой ради этого бандита Гейди? Или ради других неизвестных мне бандюков? Жестоко не жертвовать добровольно то, что принадлежит мне, всякой алчной твари, жаждущей даже ценой крови жертв обладать краденым, не заработанным добром?

Жертвовать собой ради чего-то дорогого, ради чьей-то дорогой для тебя жизни, ради свободы и свободы тех, кого уважаешь – как я пожертвовал собой ради жизни Кэлен, – вот единственная разумная причина для такой жертвы. Отречение от себя означает, что ты раб, который должен отдать самое ценное, что у тебя есть – жизнь, – любому наглому ворюге, который потребует ее.

Жертвовать собой – не что иное, как требование, навязываемое хозяином рабу. Поскольку к моей шее приставлен нож, то это вовсе не мне на пользу, что у меня отнимают то, что я зарабатываю своими руками и умом. Это на пользу лишь тому, кто держит нож, и тем, кто числом, а не разумом диктует, что хорошо, что плохо для всех, – тем, кто подхалимничает перед хозяином, чтобы иметь возможность подлизать каждую каплю крови, что он упустит.

Жизнь бесценна. Поэтому жертвы ради свободы оправданны. Потому что ты идешь на это ради самой жизни и возможности прожить ее, поскольку жизнь без свободы – не что иное, как медленная, неизбежная смерть, принесение себя в жертву во «благо» человечества. Причем это самое человечество включает в себя кого угодно, кроме тебя. Человечество – это всего лишь сборище индивидуумов. Почему чья-то жизнь должна быть более ценной, более важной, чем твоя собственная? Безрассудное принудительное самопожертвование – это бред.

Она смотрела не на него, а на танцующий в мисочке с маслом огонек.

– Ты ведь на самом деле так не считаешь, Ричард. Ты просто устал и сердишься, что тебе придется работать и даже ночью лишь для того, чтобы удержаться на плаву. Ты должен понимать, что те, кому ты помогаешь, находятся здесь, чтобы помогать обществу, включая тебя, окажись ты одним из отчаянно нуждающихся.

Ричард даже спорить не стал, а лишь сказал:

– Мне жаль тебя, Никки. Ты даже не знаешь цены своей собственной жизни. Самопожертвование для тебя – пустой звук.

– Это неправда, Ричард, – прошептала она. – Я иду на жертвы ради тебя... Я сэкономила это просо для тебя, чтобы у тебя были силы.

– Силы держаться на ногах, когда вся моя жизнь катится псу под хвост? Почему ты пожертвовала своим ужином, Никки?

– Потому что это правильно. Я это сделала во благо других.

Ричард кивнул, глядя на нее в упор при тусклом свете фитилька.

– Ты готова голодать ради других. Кого угодно. Как насчет этого мерзавца, – он ткнул пальцем за спину, – Гейди? Ты готова умереть с голоду, чтобы он мог есть? Это имело бы смысл, Никки, если бы эта жертва была ради кого-то для тебя дорогого, так ведь нет! Это самопожертвование ради каких-то бессмысленных серых идеалов Ордена.