Игра престолов - Мартин Джордж

— А ваши разведчики? — Лицо сира Григора Клигана казалось вырезанным из камня. Огонь в очаге бросал оранжевые отблески на его кожу, черные тени заливали глазницы. — Неужели они ничего не видели? Они вас предупреждали?

Окровавленный вестник затряс головой.

— Наши разведчики все время исчезали. Мы считали, что это работа Марка Пайпера. Ну а те, кто возвращался назад, утверждали, что не видели ничего.

— Человек, который ничего не видит, не умеет пользоваться глазами, — объявил Гора. — Такие глаза нужно вырвать и отдать другому разведчику; пусть знает, что вы считаете, что четверо глаз видят лучше, чем двое. Если ж не поймет, у следующего будет шесть глаз.

Лорд Тайвин повернул лицо к сиру Григору. Тирион заметил золотые искры в глазах отца, однако трудно было понять, выражает ли этот взгляд одобрение или презрение. Лорд Тайвин часто безмолвствовал в совете, предпочитая слушать, а не говорить; привычке этой пытался следовать и Тирион. Однако столь упорное молчание было непривычным даже для него; вино в его чаше тоже осталось нетронутым.

— Ты сказал, что они напали ночью, — проговорил сир Киван.

Человек устало кивнул.

— Черная Рыба вел авангард, они зарубили часовых, проломили бреши в палисадах для своего войска. Пока наши пытались понять, что происходит, их всадники уже ехали по лагерю с мечами и факелами в руках. Я ночевал в западном лагере между реками. Когда мы услышали звон мечей и стали загораться шатры, лорд Бракс повел нас к плотам. Мы попытались переправиться, но поток унес плоты вниз по течению, а катапульты Талли начали забрасывать нас камнями со стен. Я видел, как один плот разлетелся в щепу, два других перевернулись, люди попадали в реку и утонули… Ну а те, кто сумел переправиться, попали прямо в руки Старков, поджидавших на берегу.

Сир Флемент Бракс в своем пурпурно-серебряном плаще, с видом человека, явно не вполне осознающего то, что он услышал, спросил:

— А мой лорд-отец?

— Простите, милорд, — проговорил гонец, — лорд Бракс был облачен в кольчугу и панцирь, когда плот его перевернулся. Он был очень доблестным человеком…

Дураком он был, подумал Тирион и, покрутив чашу, уставился в винные глубины. Если переправляться в панцире через быструю реку ночью на грубом плоту, когда враг ждет тебя на другом берегу, — это отвага, то он готов считать себя трусом. Интересно, а ощущал ли лорд Бракс свою доблесть, когда тяжесть стали увлекала его в черные воды?

— Лагерь между рек также подвергся нападению, — продолжил вестник. — Пока мы пытались переправиться, с запада подошли новые знамена Старков двумя колоннами панцирной конницы. Я заметил гиганта в цепях лорда Амбера и орла Маллистеров, но войско вел мальчишка с чудовищным волком, бежавшим возле его коня. Я сам не видел, но люди рассказывали, что тварь убила четверых людей и задрала дюжину лошадей. Наши копейщики поставили стену из щитов и сдержали первый натиск, но, увидев это, Талли открыли ворота Риверрана, и Титос Блэквуд повел отряд по подъемному мосту и напал на них с тыла.

— Боги, спасите нас, — крякнул лорд Леффорд.

— Большой Джон Амбер поджег осадные башни, которые мы сооружали, а лорд Блэквуд отыскал сира Эдмара Талли в цепях среди пленников и увел их всех. Южным лагерем командовал сир Форли Престер. Увидев, что остальные лагеря взяты, он отступил в полном порядке с двумя тысячами копейщиков и таким же количеством лучников. Однако тирошиец, возглавлявший наемников, бросил наши знамена и переметнулся к врагу.

— Проклятие. — В голосе дяди Кивана звучал скорее гнев, чем удивление. — Я просил Джейме не доверять ему. Человек, который сражается из-за денег, верен лишь собственному кошельку.

Лорд Тайвин слушал, оперев подбородок на переплетенные пальцы, не двигаясь, следя за говорящими лишь глазами. Колючие золотые бакенбарды обрамляли лицо спокойное, словно маска, но Тирион видел крошечные капельки пота, выступившие на бритой голове отца.

— Как это могло случиться? — вновь простонал сир Харис Свифт. — Сир Джейме в плену, осада снята… Это катастрофа!

— Не сомневаюсь, что все благодарны вам, сир Харис, за напоминание об очевидном. Но вопрос заключается в том, что нам делать дальше, — сказал сир Аддам Марбранд.

— Что мы можем сделать? Войско Джейме истреблено, взято в плен или разбежалось. Старки и Талли перекрыли линию снабжения. Мы отрезаны от запада! При желании они могут повернуть прямо на Бобровый утес, и чем мы остановим их? Милорды, мы потерпели поражение. И должны просить мира.

— Мира? — Тирион одним глотком опустошил чашу, бросил пустую посудину на пол, и она разлетелась на тысячу кусков. — Вот ваш мир, сир Харис. Мой милый племянник раз и навсегда лишил нас такой возможности, украсив головой лорда Эддарда Красный замок. Сейчас легче выпить вина из разбитой мной чаши, чем заставить Робба Старка заключить мир. Он побеждает, или вы этого не заметили?

— Но две битвы — это еще не война, — настаивал сир Аддам. — Мы еще не погибли! Я буду рад любой возможности испытать своей сталью мальчишку Старка.

— Быть может, они согласятся на перемирие, захотят обменять наших пленных…

— Придется уговаривать менять троих на одного, иначе нам придется туго на переговорах, — едко сказал Тирион. — Но что мы можем предложить за моего брата? Гниющую голову лорда Эддарда?

— Я слышал, что королева Серсея задержала дочерей десницы, — сказал Леффорд с надеждой. — Если бы мы вернули парню его сестер…

Сир Аддам пренебрежительно фыркнул:

— Только полный осел будет менять Джейме Ланнистера на двух девчонок.

— Тогда мы должны выкупить сира Джейме, чего бы это ни стоило, — высказал мысль лорд Леффорд.

Тирион закатил глаза.

— Если Старки ощущают необходимость в золоте, они могут переплавить панцирь моего брата.

— Если мы запросим перемирия, они подумают, что мы слабы, — проговорил сир Аддам. — Следует немедленно наступать.

— Конечно, наших друзей при дворе можно убедить присоединиться к нам со свежими войсками, — сказал сир Харис. — И кому-то придется вернуться на Бобровый утес, чтобы собрать новое войско.

Лорд Тайвин Ланнистер поднялся.

— Они захватили моего сына, — сказал он еще раз голосом, сразу пресекшим все разговоры. — А теперь оставьте меня. Все!

Даже Тирион — воплощение неповиновения — поднялся, чтобы отправиться вместе с остальными, но отец поглядел на него.

— Нет, Тирион, ты останься. И ты, Киван. Все остальные — вон!

Тирион опустился на скамью, от удивления потеряв дар речи.

Сир Киван направился через всю комнату к бочонку с вином.