Принц драконов - Роун Мелани

— Прекрасная поза, — издевательски заметил Ролстра, — как раз такая, какую тебе следовало принять много лет назад. Твою принцессу-фарадима я тоже сначала поставлю на колени, а потом заставлю ее забыть тебя в моей постели — так же, как ты забыл ее в постели моей дочери!

Рохан головой вперед прыгнул за своим мечом, приказал онемевшим пальцам сжать рукоять и для верности прикрыл их здоровой левой рукой. Пока принц откатывался в сторону и вставал на колено, Ролстра презрительно усмехнулся и ударил его в спину. Рохан не почувствовал новой раны, однако от удара вновь закровоточило плечо. Ролстра издал короткий смешок и подошел вплотную. Рохан извернулся и поймал эфесом эфес меча Ролстры, пытаясь держать клинки сомкнутыми, в то время как верховный принц изо всех сил старался разъединить их. Издав мучительный стон от усилия, которое разрывало плечо пополам, Рохан почувствовал, что Ролстра готов уступить. Эта внезапная слабость заставила его заподозрить, что противник делает это нарочно, но в тот же миг верховный принц с проклятием полетел на траву.

Рохан задыхался; каждый вдох отзывался острой болью в спине. Не в силах держать неподъемный меч, он полез в сапог за ножом и бросился на потное, тело врага. Сильные пальцы схватили запястье Рохана и вывернули его, чуть не вывихнув принцу предплечье. Он понял, что в следующую секунду потеряет сознание, ) и вырвался из хватки Ролстры. Верховный принц, рыча от боли, рывком поднялся на — ноги и зашатался. Кровь капала из его колена. Рохан потянулся за вторым ножом и почувствовал, что этому сопротивляются его собственные ребра. Его тело сжалось от муки, из горла вырвался всхлип, и принц впервые за день ощутил леденящий душу страх, поняв, что сейчас умрет.

Ролстра стоял над ним, тяжело дыша. Он поднял свой меч и оперся на него; острие клинка глубоко ушло в землю. Украшенный драгоценными камнями эфес сверкал серебром окружавшего их Огня.

— Я и твоего сына научу стоять на коленях! — прошипел Ролстра.

Внезапный рев раздался в ушах Рохана, на губах выступила соленая горечь. Неистовая злоба охватила его, убийственная ярость, которая не имела ничего общего ни с пылом битвы, ни с местью. Мой сын. Эхо этих слов заставляло бешено запульсировать кровь: мой сын…

— На колени, князек! — потребовал Ролстра; его хриплый голос прерывался от ненависти. — На колени!

Рохан двигался очень медленно. Он оттолкнулся от земли, придержал ребра здоровой рукой и нащупал пальцами другой левое колено, словно пытаясь опереться о него. Мой сын. Тело его горело, как от ожога, но в правой руке было зажато что-то холодное и влажное от росы. Он подобрал ногу под себя, перенес тяжесть тела на другое колено и сквозь жгучий туман посмотрел на деда своего сына.

Ролстра улыбался. Он продолжал улыбаться даже тогда, когда Рохан рванулся вперед и вверх и воткнул стиснутый из последних сил нож в нежное горло верховного принца.

Длинное лезвие вонзилось в шею ниже подбородка, и Рохан всаживал его все глубже и глубже, пока оно не пробило язык, небо и не достигло мозга. I Верховный принц опрокинулся на бок. Рохан следил за его падением, зная, что Ролстра мертв. А затем сырая трава, испачканная кровью, ринулась ему навстречу, и наступила темнота…

Только испуганный, хриплый голос Чейна помог Андраде понять, что она все же вырвалась из неистового холодного звездного пламени, бледность которого подавляла все остальные цвета. Она слышала его, одновременно пытаясь собрать воедино свой расщепившийся на составные части спектр. Другие, уступавшие ей в силе, все еще оставались в плену мерцающего купола. Она изо всех сил старалась разделить их и восстановить индивидуальные спектры каждого фарадима.

Уриваль стал первым: его глубокий сапфировый, бледный цвет лунного камня и сияющий янтарный быстро сложились в знакомый образ. Любовь к истине, мудрость, защита от опасности — все это было Уривалем, и она чуть не заплакала от облегчения, когда спектр сложился. Он помог ей освободить остальных, распутав хаотически переплетенные пряди цветов Сьонед, Тобин и двух испуганных, дрожащих новичков. Известные им цвета двух принцесс были быстро разделены, и любовно восстановленным спектрам перестала грозить опасность потеряться в ночной тени. Когда дошла очередь до последней пары, Андраде оставила знакомый спектр на долю Уриваля, а сама принялась изучать новое, неожиданно появившееся существо. Топаз — острый ум; изумруд-надежда; переливающийся жемчуг-чистота; все это было озарено слепящим сверканием алмаза, олицетворявшего собой красоту и искусность во всех делах. Теперь ясно, кому принадлежит этот сверкающий зелено-бело-золотой спектр. Принцу-«Гонцу Солнца». Сыну Рохана.