Медный страж - Прозоров Александр

— А какой лучше?

— Коли меда выпить желаешь, то направо поворачивай, мил человек. Коли попариться хорошенько, то налево. Болотник о прошлом годе новую баню поставил. Ну а коли жена ладная да красивая нужна, то за мной поезжай, не ошибешься.

— Жена — это здорово, — усмехнулся ведун. — Да только отмыться сперва не мешает.

— Ой, не ошибись, добрый молодец, — кокетливо склонила голову девица. — Хорошая жена и попарить умеет, и медком отпоить, и спинку потереть.

— Жену бери, — заворочавшись в темном халате, неожиданно хриплым голосом посоветовала Урсула и, втянув голову, стрельнула из-под шапки одним глазом. — Котлы в яме пустые, сало в лампах кончилось.

— Мама!!! — взвизгнула девица и задала стрекача вдоль изгороди.

Урсула довольно захихикала.

— Зачем ты это сделала? — сердито оглянулся Олег. — Даже поговорить не дала.

— Ты ведь предупреждал, господин, — сдвинула на затылок треух сияющая невольница. — В твоей жизни спутницы не нужны.

— Моя жизнь — не твоя забота, — попытался придать строгость голосу ведун. — И вообще, не забывай, кто тут хозяин! Вот, навязалась на мою голову.

— Разреши мне искупить свою вину, господин, — вкрадчиво предложила пленница. — Сегодня же ночью.

— Еще и без сна хочешь оставить? Помолчи лучше.

— Ты захочешь, чтобы все прочие ночи стали такими же, господин.

— Мала ты еще такие разговоры вести, — впереди показался перекресток, и Олег повернул налево, в низинку. — Что учили, понятно. Да только ни разума, ни возраста добавить не могли. Так что перестань.

— Коли продашь — новый хозяин тоже ждать станет, господин?

— Деду старому продам. Ему вообще ничего не надо…

Они миновали очередную изгородь, и впереди показался добротный забор из плотно сбитых жердей. Рядом с воротами, распахнутыми несмотря на позднее время, висело било. Взяв колотуху, Олег несколько раз звонко стукнул по вогнутой доске и въехал во двор.

В нос тут же ударило запахом мясного варева, свежего сена, смолянистым березовым дымком. Сено было свалено огромной грудой у стены длинного сарая, в котором тяжело фыркала скотина — видать, новую травку привезли совсем недавно. Олег повернул к нему, спешился, ослабил подпругу. Истосковавшаяся по душистому ломкому сену гнедая тут же опустила голову и задвигала челюстями. Середин отпустил ремни также на чалом и трофейном коне, помог спуститься путающейся в халате Урсуле. Только после этого на крыльце дома появился дородный чернобородый мужик в коричневой рубахе из домотканого полотна, поверх которой была накинута каракулевая душегрейка. Полотняные же штаны подвязывала простенькая веревочка — но когда мужик сложил на животике ладони, на двух пальцах его гордо блеснули золотые перстни.

— Здрав будь, хозяин, — двинулся к нему Олег. — Гостей принимаешь?

— И тебе здоровия, добрый человек, — не стал отнекиваться Болотник. — Отчего не принять, коли горницы пустые есть? Ты ведь, вижу, заночевать замыслил? Али только перекусить и лошадей приютить, а сам на сеновале покемаришь?

— Борщ, баню, поросенка и комнату, — загибая пальцы перечислил ведун. — Хотя нет, не поросенка. Гуся — самого жирного, тушенного в кислой капусте с тертым яблоком и нарезанной мелкими кубиками репе. Можно прямо сейчас в печь ставить, пусть протомится подольше.

— У меня в светелках на ночь простыни обычно свежие кладутся, — глядя на Урсулу, сообщил хозяин.

Олег тоже оглянулся на невольницу. Одетая с головы до пят с чужого плеча, в изрядно засаленном и кое-где посеченном халате, с торчащими прядями засаленных волос, она больше всего походила на удачливую попрошайку, сумевшую разжиться чьим-то старым гардеробом. Потом представил со стороны себя: всю зиму немытого и нестриженого, спавшего одетым и завернувшимся в шкуру. Если бы не сабля на поясе и не щит у седла да не налатник, мятый и нечищеный, но не самый дешевый — могли и вовсе погнать, дабы приличных гостей не распугивали.

— Простыни свежие — это хорошо, — кивнул Олег. — Но в баню нам еще по полотенцу нужно. Сумки чересседельные ячменем или овсом пусть набьют, но лошадей сеном накормят. Зерном они уже отожрались, как бы колики не начались. А в комнату перину лучшую положи, соскучился я по мягкой постели. Да, и пар квасной сделай. Париться так париться. Потом сдачу отдашь…

Олег запустил руку в одну из сумок, достал золотой динар, что остался у него еще со времен побега из караханидского рабства, подкинул в воздух, а потом метнул Болотнику. Тот ловко поймал монету, оценил на вид, попробовал на зуб и, поняв, что гость платежеспособен, моментально повеселел: