Медный страж - Прозоров Александр

Урсуле он ничего не объяснял, но девчонка и сама поняла, что к чему: ополоснулась, помылась, снова ополоснулась, налила еще тазик, наклонила голову, долго отмачивала в нем волосы, потом наконец отжала их и закинула за спину.

— Кваску еще плесни, — попросил ее Олег. — Совсем пар осел.

Невольница кивнула, выплеснула па камни остатки кваса. Ведун опять погрузился в целебный горячий туман и услышал снизу четкое ритмичное прихлопывание. Несколько минут он полежал, пропитываясь теплом, потом все же не выдержал и, снедаемый любопытством, тихонько подул, разгоняя пар перед лицом.

Урсула танцевала. Ее бедра мелко подрагивали, вздымаясь то левой, то правой стороной, руки скользили по влажному телу — от коленей вверх, по бокам, гладкому смуглому животу, огибали и сжимали тонкими пальцами соски, которые то ли от жара, то ли от танца увеличились, стали казаться небольшими, но вполне женскими, упругими и соблазнительными. Ее ладони внезапно охватывали плечи, заставляли тело свернуться, как от приступа стыда — а потом плавно, медленно развернуться, раскрыться, как цветок, призывно отдаваясь жаждущему взгляду. Помимо своей воли Олег ощутил, как в нем нарастает желание, настоящая плотская страсть, понял, что девчонка околдовывает его, как сопливого мальчишку, — но оторваться от танца не мог.

Урсула несколько раз обернулась вокруг своей оси — только брызги слетели долгой струей с мокрых волос, — оказалась совсем рядом, и опять призывно задрожали ее бедра, заскользили ладони по тоскующему юному телу, жаждущему ласки, любви, жадной страсти. Мгновение — и пальцы уже прикоснулись к нему: легко пробежали по спине, ногам, лицо обожгло жарким дыханием. Невольница отступила, закружилась — а ее бедра продолжали подрагивать, призывая к себе, прося прикосновения, близости, хотя бы поцелуя!

Плоти ведупа стало тесно между распаренными досками и телом, Середин повернулся набок и тут же ощутил легкое, как дуновение ветерка, прикосновение к своему достоинству — а невольница уже стояла чуть в стороне, вскинув руки и поводя бедрами. Повернулась спиной, глянула на него через голову, скользнула ладонью вдоль тела. Ее волосы покатились через мужскую плоть, потом еще что-то обвило ее, потянуло. И нефритовый стержень, как называют его в стране за китайской стеной, на миг выбил из головы разум и потянулся за лаской, вынудив все тело спуститься вслед за ним на пол. Руки заставил обнять Урсулу за плечи, губы — впиться в ее рот жадным поцелуем, бедра — прижаться к ее бедрам. Плоть рвалась вперед — но в тесноте не могла найти врата наслаждения. Олег откинулся назад, оперся на нижний полок, отвел назад руки, ощутил там шайку невольницы с холодной водой, каким-то невероятным усилием смог вскинуть ее наверх и опрокинуть. От неожиданности девочка взвизгнула, заметалась по бане и замерла в дальнем углу, мелко дрожа.

Середин уронил шайку, тяжело перевел дух и посоветовал:

— Коли мерзнешь, пару пусти или воду разведи погорячее. А все остальное тебе еще рано.

Избавившись от наваждения, ведун стал осторожнее и на обнаженную невольницу старался больше не смотреть. Да и та после прохладного душа чуток подостыла и новой авантюры больше не затевала.

После помывки Олег влез в чистую синюю шелковую рубаху, благо осталась в запасе, невольнице же велел просто завернуться в полотенце, а невесомые газовые штанишки наскоро сполоснуть со щелоком.

— В комнате у печи повесим. Глядишь, до утра и просохнут.

Их возвращение в трапезную вызвало у всех минуту изумленной тишины. Распаренные купцы, нищие путники и даже доедающий поросенка попик вытаращились так, словно к ним на постоялый двор заглянула сама златокудрая Лада. В шумной компании у одного из мужиков даже куриная косточка изо рта выпала. Столь сильное впечатление вызвали, естественно, не мытая Олегова голова или чистая рубаха — а внезапное преображение нищенки-замарашки в стройную смуглянку с медными волосами, одетую к тому же в одно лишь льняное широкое полотенце.

— Эй, хозяин, или кто там вместо него! — крикнул Середин, усаживаясь обратно за стол. — Как наш заказ, дозрел?

С кухни выглянул один из мальчишек, скрылся назад, но уже через минуту выскочил из-за полога с длинным глиняным лотком, бухнул его на стол, обмахнул рушником:

— Меда хмельного, пива али вина принесть?

— Сбитеня горячего, — выдохнул ведун. — Хмельного добра везде хватает, а по нему соскучился.