Преисподняя - Сандему Маргит

— Бедный ребенок, — сказал он. — Как ты сопротивлялась! Подумать только, попасть в такую переделку!

Суль пыталась было возразить, но вместо этого стала хвалить Скилле:

— Это ты нас спас, мы многим обязаны тебе! Эти идиоты осмелились напасть на королевских курьеров! Если бы они знали, на кого нападают! Как нам быть с Йоргеном?

Юношу шатало из стороны в сторону.

— Я… наверное, потерял много крови…

Только теперь они обнаружили, что у него несколько ножевых ран.

— Я сделаю тебе перевязку, — сказала Суль и тут же оторвала кусок материи от своей сорочки. — Тебе нужен покой. Неужели поблизости нет никакого жилья?

— Нет, — ответил Скилле. — Но если поехать в южном направлении, к морю…

— Так поедем же, — ответила она, старательно перевязывая раны Йоргена. — Он не может ехать в таком состоянии.

— Но я… — запротестовал юноша.

— Суль права, — сказал Скилле. — Ты не можешь ехать в Глиммингехус.

Йорген уступил. Он и сам видел, что так будет лучше. Они усадили его на коня, отъехали от места, но тут Суль остановилась.

— Подождите немного! Можно мне вернуться назад?! Я прочитаю молитву по их душам.

Скилле думал было протестовать, но потом сказал:

— Ты добрая девушка. Хочешь, мы поедем с тобой? Тебе, возможно, неприятно очутиться там снова одной?

— Нет, нет, в этом нет нужды. Меня беспокоит лишь то, что их души могут преследовать нас.

— Ну ладно. Мы подождем.

Она вернулась на прежнее место и слезла с коня. Удостоверившись, что ее спутники не видят ее, она подошла к одному из бандитов, пожилому мужчине с длинными седыми волосами. Это был один из тех, кого убил Скилле, голова его осталась цела.

Суль усмехнулась, срезая прядь его волос. Потом она завязала прядь узелком и положила в свой потайной мешочек. После этого она поскакала обратно.

— Дело сделано, — кротко произнесла она. — Мир их душам!

Скилле что-то тихо пробормотал, и они поехали дальше, на этот раз на юг, при этом Суль и Скилле скакали по обе стороны от Йоргена, поддерживая его в вертикальном положении.

Вскоре они подъехали к небольшому селению. Разбудив жителей ближайшего двора, они рассказали о нападении.

— Ах, да, — вздыхал крестьянин. — Эти пятеро вот уже много лет досаждают нам! А теперь они проиграли бой солдатам короля Кристиана! Большое вам за это спасибо! Надеюсь, для маленькой фрекен это не было чересчур сильным потрясением?

Суль и Скилле переглянулись. Эта маленькая фрекен проломила двоим из них череп.

— Рядом с таким отважным воином, как курьер Его Величества Якоб Скилле, ни одна девушка не будет в опасности, — застенчиво произнесла она.

Скилле отвернулся и что-то пробормотал.

Крестьяне обещали присматривать за Йоргеном. Суль обратила внимание на красивую юную дочь хозяина. «Очень кстати для Йоргена, — подумала она. — Эта целомудренная, жеманная Оттилия просто скучна. Для него куда лучше будет передохнуть в объятиях этой сельской цыпочки».

Теперь они вдвоем скакали в ночи, озаренные голубоватой луной. Но вскоре месяц исчез, серые облака затянули небо. И еще до рассвета начался дождь. Они доехали до моря.

— Проклятие, — процедил сквозь зубы Скилле. — Я не могу оградить тебя от опасности схватить простуду или что-нибудь похуже после всего того, что ты пережила ночью. Ведь ты такая хрупкая и слабая… Я вижу вдали рыбацкий поселок! Поедем туда!

Заброшенный рыбацкий поселок состоял из двух старых, завалившихся сараев. Возможно, поблизости находились и другие строения, но их не было видно. Скилле зашел в один из сараев. Суль, продрогшая и промокшая, последовала за ним. «Хрупкая и слабая? — подумала она. — Вот тебе на! А я и не знала!»

— Здесь никто не живет уже много лет, — сказал Скилле. — Сюда мы поставим лошадей, а в другом сарае расположимся сами.

Дождь все шел и шел. Волны Балтийского моря ритмично набегали на берег. Лошади охотно пошли в помещение, Суль тоже не имела ничего против.

— Ты замерзла, — констатировал Якоб Скилле, настилая на пол ветки можжевельника. — Если хочешь спать, я устроюсь с, лошадьми.

— Нет, — торопливо сказала она. — Там нет места, чтобы лечь. И мне не хочется оставаться одной.

— Понимаю, — сочувственно произнес он, — тебе холодно и страшно. Я останусь здесь, и ты можешь быть уверена в моей честности.