Преисподняя - Сандему Маргит

Как там у них теперь, на Линде-аллее?

Наверное, тоже идет дождь. С лип капает, на аллее лужи. А во дворе делают канавки, чтобы стекала вода. Отец давно уже собирается благоустроить двор, но как только перестает дождь, он тут же забывает об этом. Наверняка Аре насыпал гравия перед крыльцом.

Брат и сестра в Дании. Скоро они должны вернуться. Но ее дома не будет. Она навсегда покинула Линде-аллее и Гростенсхольм, а Лаурентс постоянно отвергает ее предложения съездить домой и навестить родных, ссылаясь на то, что у него нет времени. «И, кстати, у тебя нет нужды слишком часто бывать там, — говорил он обычно. — Шарлотта Мейден такая свободная женщина, такая радикалка, мать-одиночка…» По мнению Лаурентса, ее, как и всех остальных матерей-одиночек, следовало бы привязать к позорному столбу — и Лив об этом знала. И все, в том числе и отец ребенка, имели, по его мнению, право плевать ей в лицо и швырять в нее камнями. И Лаурентс не мог смириться с тем, что Шарлотта избежала этого. Бессилие привело его к полной неприязни.

Лив не могла представить себе милую, приветливую Шарлотту у позорного столба. Разумеется, Лаурентс ничего не знал о том, что маленького Дага отнесли в лес, чтобы он там умер. Она не хотела и не решалась говорить об этом мужу.

— Да, твой отец, несомненно, хорошо зарабатывает, это мне нравится, — говорил Лаурентс с оттенком презрения. — И вообще, он человек видный, ты согласна? А уж красив, помилуй Господь!

Лив всегда смотрела на своего отца как на самое прекрасное, что есть на земле. Ни у кого не было таких преисполненных любви глаз, как у него.

— Твой брат Аре тоже неплох. По крайней мере, когда он говорит, его можно понять, хотя он всего лишь крестьянин. Зато твоя мать слишком современна, не так ли? Ходит с непокрытой головой, словно живет в грехе с твоим отцом! Это от нее у тебя такое разгильдяйство в домашних делах, не так ли? И дурацкое пристрастие к рисованию!

Лив никогда не открыла ему тайны, что Силье — это и есть тот самый мастер Арнгрим, работы которого так восхищали Лаурентса, что он пожелал заказать у него ковер. Но заказ не был принят, потому что Арнгрим был очень занят. Что же касается разгильдяйства и неряшливости в домашних делах, то Лив этого не понимала. Дома всегда считали, что она прекрасная хозяйка, в противоположность Силье. Но здесь у нее были совсем не те обязанности, что дома. Здесь ей нужно было приказывать, давать поручения слугам, а самой быть на посылках у Лаурентса и его матери.

Лив не нравилось командовать слугами. Дома все обращались с прислугой по-дружески и сами делали домашнюю работу, если было нужно. Здесь же все было иначе.

Она знала, что Лаурентс терялся, когда речь заходила о Суль. Он был очарован ею, но в то же время напуган ее уверенностью в себе, ее индивидуальностью и отсутствием интереса и почтительности к нему. За глаза он говорил о Суль одни гадости.

Лаурентс никогда не видел Дага. Лив гадала, как он воспримет его?

Неужели другие тоже так относились к ее семье? Нет не может быть, ведь у них столько друзей!

Ее свекровь спала днем. Это было лучшее время для Лив: ее полчаса! Но сегодня ей было как-то не по себе, она не в силах была расслабиться.

Дождь стучал по окну. Кто-то из слуг вошел в комнату. Лив отскочила от окна и сделала вид, будто занята чем-то.

Далеко-далеко на краю Сконе Суль остановила коня. Тулларп? Не слишком ли быстро она добралась? У нее появилось отвратительное предчувствие, что она на ложном пути. Проклятие! У нее оставалось так мало времени.

Она поскакала наугад, не встречая на своем пути никаких признаков жилья. Не у кого было спросить дорогу, а время шло. У нее мелькнула мысль, что это уже окрестности холмов Красных лип. А ей нужен Тулларп, вернее, речка, протекающая через этот городок. Но она не видела никакой реки. Может быть, вся эта часть Сконе не заселена? Если она заблудится?. А если она уже в Швеции? Нет, этого не могло быть.

Вдруг она услышала неподалеку какие-то звуки. Она пришпорила коня и вскоре выехала из леса на дорогу, обсаженную дубами. На обочине, возле изгороди, стояла группа молодых солдат. Их грубый хохот был слышен издалека.

Суль не испугалась их — ведь у них не было коней, чтобы преследовать ее. И все же она остановилась у крайнего дерева и стала изучать их, сдвинув брови.

Что они тут делали?

Лихорадочный румянец отвращения залил ее лицо. Она скомандовала коню отойти назад, под деревья.