Чернокнижники - Бушков Александр

— Вот видите! — торжествующе воскликнул Рокотов.

— Не вижу, — отрезал Бахметьев. — Это еще ничего не доказывает. Как только что говорилось, подобная манера речи свойственна и современному духовенству… Лютов тоже пустил добытое в оборот очень скоро, но все же мы сумели малую часть выловить. Вот, извольте…

Он открыл ящик, выложил на зеленое сукно стола две больших золотых монеты с красивым крестообразным изображением, выставил увесистую серебряную чарку.

Савельев взял монету. Вокруг маленького двуглавого орла своеобразным крестом расположились гербы губерний — он в первую очередь опознал сибирский, двух соболей со стрелами. Повертел меж пальцами, взялся за чарку — на донышке у нее оттиснуто сразу несколько клейм, тут и московский герб, и какие-то буквы, и цифры 1742. Поставил назад, сказал с сожалением:

— Вот уж здесь я решительно не знаток.

Рокотов подался вперед:

— Я провел несколько консультаций с серьезными специалистами… Конечно, выдавая себя за представителя сыскной, который занимается подделывателями антиквариата. Вердикт единогласный: это подлинные монеты и подлинная серебряная чарка времен Елизаветы Петровны. Все нужные бумаги у меня имеются… Аркадий Петрович, вы обратили внимание, каким новехоньким все выглядит?

— Да, пожалуй что… — неуверенно сказал Савельев.

— Или все идеально вычищено химическими препаратами, — сказал Бахметьев. — Такие есть… Позвольте, Роман Степанович, я продолжу? Итак, Аболин стал обладателем более-менее приличной суммы, после чего перебрался в местечко респектабельнее — гостиницу «Париж», — он усмехнулся. — К тому времени у него уже имелся прекрасный, не вызывающий подозрений вид на жительство — на имя как раз Петра Петровича Аболина, дворянина из Орловской губернии. Возраст примерно соответствует. Все бы ничего, но, как мы обнаружили, настоящий хозяин документа умер год назад от удара, выехав из имения в уездный город, произошло это в гостинице, пропали деньги и кое-какие вещички, в том числе и вид… — он поднял палец. — И вот тут на сцене появляется новый персонаж, с которым Аболин каким-то образом вступил в знакомство. Скорее всего, при посредстве Фирятьева, хотя тот молчит… Вот снимок.

Савельев взял фотографию — представлявшую совсем молодого человека, отчего-то не понравившегося ему с первого взгляда: глупо напыщенная поза, дурацкие, колесом закрученные усики, выражение лица чванливо-презрительное…

— В отличие от загадочного Аболина, персонаж, смело можно сказать, банальный, — продолжал Бахметьев. — Виктор Ипполитович Кирюшин, из дворян, бывший поручик Инкерманского гусарского. Год назад был неопровержимо уличен, как бы поделикатнее выразиться, в крайне оригинальной манере карточной игры. Той самой, за какую в иных местах бьют канделябрами. Ну, канделябрами его не били, да и шума поднимать не стали, чтобы не порочить чести полка — тихонечко выпихнули в отставку.

— Да, это бывает, — понятливо кивнул Савельев. — А он какую роль в событиях играет?

— Вероятнее всего, он и раздобыл Аболину вид. Точных свидетельств нет, но косвенные имеются… Эти двое внезапно сделались большими приятелями, не разлей вода. Так это выглядит со стороны. На деле же, очень похоже, Аболин его прибрал к рукам и превратил, полное впечатление, в подручного. Знаете, чем с тех пор стал заниматься Кирюшин? Болтаться по солидным антикварным лавкам и продавать всевозможные драгоценности — табакерки, женские украшения, червонцы чуть ли не пригоршнями. И все, абсолютно все происходит из времен Елизаветы Петровны. Надо полагать, Аболин платит ему хорошо — Кирюшин даже почти перестал появляться в игорных домах, а ведь там главным образом на жизнь и зарабатывал…

— Что-то до меня не сразу и доходит смысл этой комбинации… — честно признался Савельев.

— Я тоже сначала не понял, — кивнул Рокотов. — Потом догадался. Аболин в Москве — чужак, и если будет продавать драгоценности в большом количестве, пусть даже чистые, рано или поздно привлечет внимание. А ему этого, конечно же, не нужно. Как-никак проживает по чужому виду… Кирюшин — дело другое. Коренной москвич, до сих пор вхож в иные приличные дома — обстоятельства его ухода из полка огласке не предавали. Слушок о нем, конечно, ползет — и касаемо карточной игры, и касаемо других проделок… Но таких молодчиков, принятых в приличных домах, в Белокаменной хватает: с одной стороны, сплетни ползут, с другой, ни в чем окончательно не уличены… А главное, он всем и каждому рассказывает, что получил немаленькое наследство от дальнего родственника, состоящее главным образом из драгоценностей — которые намерен обратить в деньги, купить хороший дом, а то и усадьбу, жениться, остепениться… Очень удобное прикрытие для его походов по антикварам. Ни малейших подозрений: мы с некоторых пор пристально все отслеживаем, но ни одна драгоценность так и не объявлялась в полицейских списках похищенного, да и краж елизаветинских червонцев не наблюдалось. А меж тем Кирюшин, по точным подсчетам, их одних продал не менее двухсот. И это продолжается до сих пор…