Наемники Судьбы - Федотова Юлия

Хельги возмутился:

– Каким же надо быть идиотом, чтобы принять меня за горного эльфа! Вот уж на кого я совсем не похож – это на эльфа.

– И ничего подобного, – вмешалась Меридит. – На самом деле ты здорово смахиваешь на горного эльфа.

– Ага, а ты на маленькую фею.

Энка громко рассмеялась. Сравнить Меридит с феей все равно что боевого коня с трепетной ланью. Девица, подобно всем дисам, отличалась высоким ростом, крепким телосложением, а силой превосходила любого мужчину-человека. В боевом облачении она выглядела куда более грозно, чем Хельги, по внешнему виду которого никак нельзя было составить верное представление о его возможностях. По правде говоря, он, как и все спригганы, действительно походил чем-то на горного эльфа. Главное же отличие заключалось в том, что если горные эльфы были созданиями хрупкими и нежными, то спригганы такими только казались. Силой и выносливостью Хельги не уступал Меридит, а по скорости реакции даже превосходил ее.

– Ты посмотри на мои глаза! – продолжал возмущаться Хельги. – А уши! Где ты видела у эльфов такие уши?

Глаза у него были светло-зеленые и светились в темноте, а уши заострялись, – это делало его облик довольно зловещим.

– Да кто станет разглядывать твои уши? Их вообще не видно. Говорили тебе – постригись! Оброс хуже любого эльфа.

Меридит преувеличивала. Эльфы, и лесные и горные, носили длинные, до плеч, красивые волнистые волосы, а Хельги просто давно не стригся. Цирюльник брал слишком дорого, а девицам он не доверял с тех пор, как Меридит обкорнала Энку наголо. Лысая сильфида – зрелище экзотическое, но малопривлекательное, и Хельги справедливо полагал, что лысый спригган будет выглядеть не лучше.

– Чем болтать, лучше подумали бы, как отсюда выбраться, меня уже тошнит от этих стен, – проворчала Энка с несвойственной ей серьезностью. Всякое упоминание о стрижке портило ей настроение.

– Скорее уж надо думать, что делать, когда выберемся, – возразил Хельги.

– Сначала выберись. Эти проклятые стены…

– Да забудь ты про стены! Что толку, если мы выберемся, а нас пристрелят охранники?

– Хотела бы я забыть про стены, – не унималась сильфида, склонная к клаустрофобии как истинный представитель своего народа.

– Вот зануда! – потерял терпение Хельги. – Ну ладно, смотри!

Он положил ладонь на камень, и, на удивление Энке, рука его погрузилась в стену как в воду.

– Видишь? Хочешь – туда, хочешь – обратно, – он вынул руку. – Могу выйти сам и тебя захватить. Успокоилась?

Вместо того чтобы успокоиться, Энка рассвирепела.

– Какого же демона ты три дня валялся тут как бревно? Мы страдаем, не пивши, не жравши, в компании с полудохлыми эльфами! Что, трудно было раньше очухаться?!

– Уж извини, – обиделся спригган. – Все претензии к тому, кто меня проткнул.

– Сам виноват, зачем позволил себя проткнуть?

– Их было человек десять! Я все-таки не тролль, чтобы справиться без оружия с такой толпой. Да еще спросонья!

Энка осознала несправедливость своих упреков, но успокоиться так скоро не могла. Отстав от Хельги, она напустилась на Меридит:

– А ты, подлая, почему мне не сказала, что он нас выведет? Нарочно, чтобы я мучилась?

– Если бы я тебе сказала, ты бы его так задергала, что он точно не выжил бы. А что, нет?

Отрицать было бесполезно, потому сильфида решила сменить тему:

– Как это у тебя получается? Что-то я раньше не замечала, чтобы ты сквозь стены ходил. Вечно «где ключи, где ключи».

– Все дело в том, какая стена, – нехотя ответил утомленный разговорами Хельги.

– А какая она должна быть? – не отставала Энка.

– Ох, Меридит, расскажи ей, я спать хочу! – взмолился спригган.

– Каменная! – сообщила диса. – Замкнутый контур из серого камня, как здесь, притом круглый. Эта башня фактически дольмен. А дольмен – катализатор спригганской магии. Однажды в Сехале мы попали в плен к сумолам, так Хельги выпустил из тюрьмы целый отряд, да еще местных уголовников за компанию.

– Ах, меня совершенно не интересуют ваши боевые подвиги. Я желаю знать, когда он намерен выпускать нас… эй, вы чего? Чего они уставились?

Хельги открыл глаза и встретился взглядом с сотней пар эльфийских. В них светилось одно – НАДЕЖДА.

Ему не хотелось шевелиться. Не хотелось думать. Не хотелось ничего делать. Но продолжать оставаться объектом неожиданной популярности было еще хуже. Закусив от боли губу, Хельги сел и яростно прошипел: