Дети Великой Реки - Киз Грегори

— Ледяной серп, — шепнул Гхэ умирающему, когда испуг в глазах его сменила пустота, — зато ты отлично сражался.

Болван, спящий на палубе, не слышал ни звука из того, что произошло. Гхэ вздохнул и всадил нож в три ключевые артерии — в сердце, основание черепа и в висок. Он сохранил жизнь остальным стражам для того, чтобы они устыдились и поняли, какая великая битва гигантов завершилась у них под носом, а они так ничего и не заметили.

По пути обратно на берег он воздал честь Син Туруку, пролив в Реку несколько капель крови. Обмакнув палец в крови, он поднес его к подбородку, где был шрам от первой раны, полученной им в бою. Но для жертвы, ради которой все было затеяно, испустившей перед смертью лишь вздох, пропахший дорогим вином, Гхэ не сделал ничего.

VII

ДУХИ И ЖЕЛАНИЯ

— Ты погубила книгу, которой пять сотен лет, — сказал Ган, но сказал на этот раз спокойно, без злобы.

— Она была погублена до меня.

Ган вздохнул.

— Нет, она была повреждена, но ее можно было восстановить, теперь же она окончательно загублена.

Хизи подняла глаза от работы, которую делала — наклеивала фрагменты таблички Второй Династии на новый лист, — и встретилась с жестким взглядом старика.

— Ты не думаешь о том, что ты делаешь, в этом вся беда. Мысли в твоей дурацкой головенке заняты всякой ерундой.

Ничего, придет и мой час, думала Хизи, делая усилия, чтобы ее не выдал ни один мускул на лице. Настанет день, когда я буду взрослая, знатная дама, и ты исчезнешь в одну прекрасную ночь, Ган. Я велю Тзэму схватить тебя и запихнуть в водосточную трубу.

— Вот-вот, об этом я и говорю, — взъелся Ган. — Глаза мечтательные и глупые. — Он мгновенно оказался у ее стола. — Сюда смотри. Вот здесь то, что ты делаешь. — Он жестом указал на табличку. — Вот это. Собери в кучку пальцы и мозги в кои веки.

— Я этим занимаюсь уже в двадцатый раз, — едва слышно сказала Хизи. — Нельзя мне делать что-нибудь более интересное?

— Например?

— Не знаю. Ты упоминал о каком-то индексировании.

— Ты этого делать не можешь. Ты еще не умеешь читать как следует.

— Мне надоело делать то, что я делаю.

— Однако ты должна стараться делать это хорошо. Почему я обязан тратить свои силы на то, чтобы научить тебя чему-то новому, когда ты еще не доказала, что можешь как следует справиться с простейшим заданием. Прежде чем учить тебя индексировать, я должен научить тебя читать, а я не намерен тратить впустую огромное количество времени, которое для этого потребуется.

— Но я ведь уже могу немного читать, — начала было Хизи, но остановилась, подумав о том, что, может быть, стоит и потерпеть, если она научится читать, — будет хоть какая-то выгода от этой тяжелой кабалы.

— А теперь помолчи, — рявкнул Ган. — Когда ты сможешь склеить две простые страницы без уродливых налезающих один на другой швов, тогда и поговорим о том, чтобы заняться чем-то другим. Или… — На лице его мелькнуло какое-то хитрое выражение, и он задумался на мгновение, очевидно, что-то просчитывая и выгадывая. Потом он неожиданно налег на стол, низко наклонившись, так, что глаза его теперь были совсем близко от глаз Хизи. — Или же ты уйдешь прямо сегодня. И можешь не возвращаться. Толку от твоей работы я не вижу, а долг свой ты так и не выплатила. Пока ты здесь, каждый день жду нового ущерба. Официально я сообщу, что соглашение выполнено и претензий нет. Завтра не приходи. Ни завтра, ни в какой другой день. — Губы слегка раздвинулись в улыбке, он выпрямился и отошел, ни разу не оглянувшись. Когда вечером она, наконец, разогнула спину, отложила пасту и направилась к выходу, он даже не повернул головы. И она молча ушла.

Квэй встретила ее в дверях, и Хизи сразу поняла, что она чем-то сильно взволнована: пальцы ее нервно плясали, будто бабочки, когда они садятся на руки.

— Я устала, — сказала Хизи.

У нее не было ни времени, ни желания выслушивать робкие увещевания Квэй.

— Это все сейчас не имеет значения, — ответила Квэй. — Твой отец прислал за тобой.

— Отец? Не представляю, для чего я ему нужна.

Квэй отчаянно затрясла головой.

— Ты должна явиться ко двору сегодня вечером, — сказала она.

Хизи нахмурилась.

— Это что, обязательно? Пошли отцу мои сожаления.

— Нет, Хизи, на этот раз невозможно. — Квэй глубоко вздохнула, все еще продолжая трясти головой. Она смотрела мимо Хизи, скорее всего на Тзэма.

Заподозрив что-то, Хизи обернулась. Тзэм старательно делал бесстрастное лицо, но Хизи увидела, что мышцы на шее натянулись и он скрежетал зубами.