Повелитель Пауков - Муркок Майкл

Наши мечи взлетели вверх и опустились, и двое приозов остались лежать на земле. Еще взмах - и оставшиеся двое были ранены. А мы продолжали скакать что было сил прочь из Мендишарлинга.

За нами послали погоню. Мы мчались галопом по тропинке, потом резко повернули налево в горы.

В горах наши дахары стали спотыкаться, а враги продолжали преследовать нас.

Если бы не ночь, думаю, нам бы пришлось вступить с противниками в сражение, выиграть которое, учитывая их огромное преимущество, у нас не могло быть ни малейшей надежды. Но ночь наступила, и прежде чем взошли марсианские "луны", нам удалось ускользнуть от погони.

Мы нашли какую-то пещеру, и там, чувствуя себя в относительной безопасности, Гул Хаджи рассказал мне обо всем, что узнал в городе.

Люди уже почти открыто роптали, но были слишком напуганы, чтобы сделать что-то против тирана, и слишком плохо организованы, чтобы, если они все же выступят, их усилия оказались ненапрасными.

Гул Хаджи сказал, что, как ему кажется, вести о разоренных и разрушенных до основания деревнях и о сотнях и тысячах невинных жертв дошли до горожан, хотя приозы делали все возможное, чтобы развеять подобные подозрения и слухи.

Почти двести пленных всех возрастов и обоих полов томились в темницах Джевара Бару. Их готовили к ужасному жертвоприношению на центральной площади.

Им всем был вынесен смертный приговор за помощь Гулу Хаджи и его сторонникам. Но некоторые из пленных даже не знали, что Гул Хаджи приходил в Мендишарию; и, конечно, дети не могли иметь ко всему этому ни малейшего отношения. Джевар Бару собирался проучить мендишаров, и это должен был быть жестокий урок. После такой казни, как та, что он задумал, можно было еще два-три года продолжать удерживать народ в повиновении, но не больше.

- Дело не в этом, - сказал я Гулу Хаджи. - Вопрос в том, как спасти этих несчастных - сейчас.

- Конечно, - согласился он. - Знаешь, как зовут главного пленника Джевара Бару - того, кто занимает особое место в планах "брадхи"?

- Как?

- Морахи Ваджа. Его схватили в бою. У приозов был специальный приказ - взять его живым!

- А на какой день назначено это жертвоприношение? - спросил я.

Гул Хаджи сжал голову руками:

- Их убьют завтра в полдень, - простонал он. - О, Майкл Кейн, что мы можем сделать? Как предотвратить казнь?

- Мы можем сделать только одно, - сказал я мрачно. - Нужно использовать все и всех, что у нас есть. Мы вчетвером - ты, я, Джил Диэра, Вас Оола - должны напасть на Мендишарлинг.

- Как могут четыре человека напасть на огромный город? - спросил он недоверчиво.

- Я все тебе расскажу, - ответил я ему, - но, честное слово, шансов мало.

- Поделись со мной своим планом, - сказал мой друг.

X. Отчаянный план

Я стоял за пультом управления воздушного корабля и через иллюминаторы всматривался в простиравшиеся перед нами земли.

Три великана за моей спиной стояли молча. Им нечего было сказать. Наш план - достаточно простой по замыслу - обсудили во всех деталях.

Близился полдень, и мы спешили. План в основном и зависел от того, насколько правильно мы сможем рассчитать время. Если он провалится, поражение будет зрелищем, происходящим на глазах у всех людей, и, может, тем самым оно поднимет их на сопротивление приозам.

Впереди показались башни Мендишарлинга. Город украсили, словно для праздника. На башнях и флагштоках развевались знамена - по случаю праздничных торжеств, мог бы подумать чужестранец. Но мы-то знали, в чем было дело…

На городской площади стояли две сотни столбов. К ним были привязаны двести пленников - мужчин, женщин, детей. Рядом с ними стояли двести приозов - разряженных, держащих наготове жертвенные ножи.

В центре площади, на платформе, окруженной этими столбами, стоял сам Джевар Бару, облаченный в золотые доспехи и тоже держащий золотой нож. На помосте возвели столб, к которому был привязан Морахи Ваджа. Его лицо было сосредоточенно, глаза смотрели вперед и не видели, вероятно, ничего, кроме атрибутов предстоящего жертвоприношения, которые напоминали ему об ожидавшей его участи.

Площадь окружали толпы людей, согнанных сюда по специальному указу самозванного брадхи. Здесь было, кажется, все население Мендишарлинга.

Джевар Бару стоял, воздев руки к солнцу, с жестокой улыбкой на тонких губах. Он был возбужден. С нетерпением, которое было неуместно и потому отвратительно, он ждал, когда солнце достигнет зенита.