Совет двенадцати - Рудазов Александр

Алхимик перебежал к соседней форме, в которой действительно лежал уже готовый философский камень — снежно—белый, в форме ромбовидного кристалла.

— Так вот как выглядит философский камень?.. — подалась вперед Ванесса.

— Он еще несовершенен! — презрительно отмахнулся Себастиус. — Он бесполезен! Он белый! Вот что мы с ним сделаем!

Алхимик ловко подхватил тигель с бурлящей в нем зеленоватой жидкостью и швырнул камень туда.

— Четвертая стадия — растворение! — объявил он. — Три дня камень будет растворяться в кипящей эссенции, после чего будет готов к пятой стадии — перевариванию! Смотрите сюда!

Себастиус схватил Ванессу за рукав и подтащил к очередному атанору — огонь в нем пылал очень слабо, а в стеклянной реторте бурлила ослепительно—белая жидкость.

— По окончании переваривания камень снова станет черным! — взвизгнул алхимик, перебегая к другому атанору. — Вот этот уже можно вынимать!

Себастиус вновь подхватил клещи, аккуратно извлек реторту и провозгласил:

— Шестая стадия — дистилляция! Некоторые алхимики считают возможным исключить ее, но это дураки! Дураки! Нельзя исключать дистилляцию, она необходима!

Поколдовав некоторое время у лабораторного стола, Себастиус выкрикнул:

— Седьмая стация — сублимация! Мы возгоняем несовершенный камень через алхимическую воду, чтобы он снова очистился от черноты, побелел, достиг предельной чистоты... стал белым паром!

Ванесса уже не слушала этих сбивчивых объяснений. У нее болела голова, она ничего толком не различала сквозь окутывающий лабораторию пар, поэтому просто таращилась на мелькающие руки Себастиуса, изредка различая прорывающиеся вопли:

— ...восьмая стадия — сепарация! Мы разделяем субстанции!..

— ...девятая стадия — размягчение! Мы обращаем сырье в порошок!..

— ...десятая стадия — ферментация! Философский камень обретает свой истинный цвет — красный!..

— ...одиннадцатая стадия — умножение! Мы доводим камень до окончательного совершенства!..

Ванесса встряхнула головой, вдруг сообразив, что Себастиус уже целую минуту ничего не кричит и не бегает, а молча стоит, широко улыбается и показывает колбу с рубиново—красной, слабо светящейся жидкостью.

— Готово!.. — охрипшим голосом воскликнул он, протягивая Ванессе свое творение.

— Так это и есть философский камень?.. — осторожно взяла колбу девушка. — А почему он жидкий?

— «Камень» — это фигуральное выражение, — отмахнулся Себастиус. — Последние стадии Великого Делания различаются, и в зависимости от их особенностей философский камень может предстать многогранным кристаллом или вязким тестом, сыпучим порошком или чудесной жидкостью. Я предпочитаю жидкую форму.

— Очень интересно, — задумчиво произнес Креол. — Но у нас философский камень делали по—другому. Всего за пару дней и без этих выкрутасов — все в одном тигле.

— Да—да, и еще нужна молния! — хмыкнул Себастиус.

— Да, верно. Мы вызывали грозу, били молниями по тиглю и...

— Это называется сухим путем, — перебил Креола Себастиус. — А я использую влажный. Влажный гораздо медленнее, но зато гораздо надежнее. Сухой путь слишком рискован, слишком зависит от случая! И взрывы! Взрывы!

— Да, взрывы у нас были часто... — признал Креол. — Каждый второй алхимик заканчивал жизнь грязным пятном на потолке лаборатории...

— Вот именно, вот именно! — потряс желтым пальцем Себастиус. — Сухой путь слишком, чересчур, неоправданно рискован! И результат тоже далеко не гарантирован!

— Ладно, философский камень мы получили, — приблизила лицо к колбе Ванесса. — И что теперь с ним делать?

— Можно его выпить! — воскликнул Себастиус. — Выпить!

Ванесса деланно рассмеялась... однако тут же пораженно поняла, что старик вовсе не шутит. Прямо у нее на глазах он отмерил на пружинных весах крошечную капельку философского камня — двадцатую часть грамма, не больше — и смешал ее с белым вином. Напиток сразу приобрел желтый оттенок, Себастиус добавил в стакан несколько ложек меда и жадно выпил.

— Сейчас я и вам приготовлю! — захлопотал алхимик, доставая еще два стакана.

Креол выпил без раздумий, Ванесса замешкалась. Глядя на ее колебания, Креол сказал:

— Пей—пей, не сомневайся. Философский камень замедляет старение и продлевает жизнь.

— Именно, именно! — часто закивал Себастиус. — Я каждый день выпиваю по два больших стакана — и вот мне уже сто шестьдесят лет, а я здоров и бодр!