Невменяемый дракон - Иванович Юрий

       - Ничего, зато сдвиг наметился однозначный! - продолжал радоваться лидер боларов. Мы ещё подождём день два, а потом ты....

       - Вынь свои глазки и посмотри на меня, - перебил его Кремон. - И вспомни, что я сейчас дракон. Так что кроме лапы ничем не располагаю.

       Все коротко задумались, но Спин и думать не хотел о таком неблагоприятном моменте:

       - Но ведь сила Эль-Митолана при тебе, я вижу. А значит, и магическая структура рисунка перешла с тобой в новое тело.

       - Торопиться с таким выводом пока рановато, - покривился Хлеби.

       - И всё равно я уверен! - стал горячиться болар. - Так что ты просто обязан попробовать.

       - Хм! Я-то попробую, но как бы ваши дикие сородичи от одного моего вида вообще в шок не впали. Ведь только вы двое меня и не боитесь, остальные болары предпочли сюда не показываться. А ведь раньше на обед всегда прилетали.

       - Ну что ты! Они просто не хотели тут мешаться во время застолья. Да и тебе ещё надо силёнок и ловкости набраться. Так что....

       - Добро, возложим если надо и лапу. Но всё равно лучше дней пять понаблюдайте и приготовьте совершенно новую группу. Лучше для контраста попробовать на ней.

       - Конечно, всё сделаем! - всеми корнями вздрагивал Спин от радости. - Прям сейчас и начнём. К ночи наведаемся опять.

       И два разумных растения понеслось на максимальной скорости в свою стаю. И только Хлеби задумчиво пробормотал им вслед:

       - Было бы здорово, чтобы это не оказалось ошибкой. Завтра надо будет и нам посмотреть....

       - Всем? - уточнил Невменяемый.

       - Куда тебе! - похлопал его по животу протектор. - Скорей всего ты ещё и завтра - где взлетишь, там и рухнешь. Ковылять тебе немного проблематично, да и вести на телеге....

       - Вот значит завтра утром и сделаю первую тренировку в новом теле: бег по лугам, полных росы.

       К такому торжественному обещанию все отнеслись со здоровым скепсисом: бегать драконы и не умели и не любили. Да и зачем им бегать, если у них есть такие великолепные крылья? Ведь не гоняются они друг за дружкой по узким тоннелям и пещерам.

       До поздней ночи десятки рук ощупывало возродившегося с новым сознанием дракона и более десятка отделённых сознаний просматривало его внутренности. Очень скрупулёзно и не раз проверили как Кремон пользуется своим отделённым сознанием и как удачно оно возвращается обратно. Выяснили при этом и весьма интересные, не ведомые ранее нюансы. Оказывается как бы из далека сознание не возвращалось, тело при этом оставалось всё той же одинаковой температуры: сорок пять градусов. То есть вполне здорового покорителя воздушного океана. Но главное, что пользоваться одной из главных прерогатив Эль-Митолана Невменяемый мог даже в чужом теле.

       Перед самым сном подвели итоги и разрешили дать первую физическую нагрузку предстоящим ранним утром. Не только новому хозяину тела хотелось присмотреться и прочувствовать доставшуюся ему плоть как можно скорей, все учёные сошлись в единодушном мнении передать дракона Кремону в полное распоряжение. То есть с завтрашнего утра он уже сам должен был принимать решение когда, сколько и как ему тренироваться. И планировать свой день ему следовало только исходя из собственного самочувствия.

       Но и после этого Невменяемый спать не лёг. Он дождался когда к нему в отведённую комнату на первом этаже проскользнула Мирта и с нетерпением принялся рыться в бауле с многочисленными наградами. Жемчужный орден был извлечён на свет и толстые ороговевшие пальцы стали пробовать сыграть на нём привычную мелодию. И каково же было разочарование молодого героя, когда его спасительная награда совершенно не откликнулась ни единым писком или мерцанием. Да и впоследствии, сколько он не пробовал, сколько он не носил с собой согревай более жарким по сравнению с человеческим телом, древний артефакт так и не стал работать. Видимо совершенно не желал настраиваться на чуждое по людским понятиям существо.

       Но в тот вечер Кремон был особенно расстроен. И когда Мирта уносила баул в свою комнату, он ей вслед проговорил:

       - Ладно, береги их до моего возвращения. И собирай письма от султана, я думаю они меня и здесь отыщут. А вот плоды..., - он на минутку задумался, а потом воскликнул: - А вот плоды храни с особым тщанием. И постараюсь парочку с собой взять в дорогу. Вдруг и появится оказия во сне побывать в сонном мире. да ещё вынырнув при этом из тела дракона. Вполне возможно что я попаду в другой мир, допустим ...драконитов! Ха-ха....

       Затем подошёл к огромному зеркалу, глянул на своё отражение и с омерзением содрогнулся:

       - Ну и образина! А что делать? - стал он разговаривать сам с собой, - Придётся вот эту морду изучать и понимать. Так что приступим? Конечно! Куда деваться....

       И принялся гримасничать со всем возможным тщанием и разнообразием. Дело в том, что практически никто не мог сказать по его мимике, какие в данный момент дракон испытывает эмоции. А ведь ауру своих ощущений можно было скрыть, или для опознавания могло не хватить магической мощи. Именно поэтому Кремону руководители проекта и поставили в комнате большое зеркало, вменив каждое утро и перед сном гримасничать, обучаясь распознавать собственную мимику. Потом и у других драконов, благодаря таким тренировкам он легко сможет распознавать недовольство, радость, злость или печаль.

       Так что подобное ежедневное зубоскальство считалось оправданным.

       На следующее утро нелепо переваливающийся дракон спустился пешком с высокого холма, на котором стоял новый замок, и, набирая скорость, перешёл на бег по лугу Гната Паласия. Само собой, что все приставленные для его охраны люди так и следовали за своим подопечным на лошадях в двадцати метрах сзади.

       Как оказалось самого желания бежать не хватало. Короткие задние ноги никак не способствовали высокой скорости передвижения, да и хвост больше мешал в этом случае, чем помогал сохранить иллюзорное равновесие. Тогда Кремон впервые решил попробовать "распустить" крылья. Он разгонялся, расправлял свои длинные крылья с шелковистыми перепонками в стороны и высоко попрыгивал вверх. Таким образом, стараясь спланировать как можно дальше от места толчка.

       Сразу становилось видно, что особого результата это не приносило. Удавалось пролететь над травами тридцать, максимум пятьдесят метров. А потом тяжёлая туша ударялась о грунт ногами, и надо было прилагать все усилия, чтобы не зарыться пастью в землю.