Любовь Люцифера - Сандему Маргит

— У нас нет времени на раздумья, возможно, это единственный случай, который представился нам. Говори же, говори по существу!

— Может быть, это звучит несколько туманно, но…

— Ближе к делу!

Затаив дыхание, она решительно произнесла:

— Я думаю, что Пауль — это Люцифер, Марсель.

Он встал, потому что тележка была высвобождена. Он хотел было поставить тележку на уступ, но слова Саги остановили его, и он недоуменно уставился на нее.

— Не понимаю, о чем ты говоришь?

— Я уже сказала, что это вопрос трудный и запутанный…

— Но… ты же не думаешь об этом всерьез? — усмехнулся он. — Люцифер? Ты сказала это потому, что мы разговаривали об этом?

— Нет, Марсель, этого мало. Мои предки из Людей Льда предупреждали меня. Много раз. Но только сегодня ночью я поняла, что они имели в виду Люцифера.

— Поэтому ты и кричала во сне?

— Да.

Снизу раздался голос Пауля:

— Что вы там застряли?

— Застряла твоя тележка! — крикнула в ответ Сага.

— Не дразни его, — сказал Марсель. — Хотя ты и пришла к совершенно абсурдному заключению, он все же опасен. Я тоже обнаружил это.

— Да. Он ненавидит тебя, Марсель.

— Я знаю. В его взгляде видна жажда убийства.

Ветер стал еще сильнее, но дождь прекратился, так что волосы и одежда могли теперь высохнуть. На склоне холма дуло просто немилосердно. Но Сага не обращала на это внимания, она пыталась убедить в правоте своих слов Марселя.

Впрочем, встретив его откровенные сомнения, она сама вдруг подумала, что все это сплошной идиотизм.

— Ладно, забудем все это, — устало произнесла она.

— Нет, я хочу выслушать все до конца. В нем есть что-то странное. Но то, что он — Люцифер… Падший ангел? Почему ты так решила?

Они продолжали осторожно спускаться вниз, стараясь идти как можно медленнее, чтобы выиграть время.

И Сага сбивчиво рассказала ему о своих снах, в особенности о последнем.

О Диммуборгире, откуда он должен был выйти на поверхность земли.

Видя, что Марсель не очень-то понимает, о чем идет речь, она вспомнила, что он не слышал легенду о любви Люцифера. И она рассказала ему эту легенду. О том, что Люцифер имеет право появляться на земле раз в сто лет, чтобы снова и снова искать женщину, которую он полюбил. Она сказала, что похожа на эту женщину и что, согласно ее сну, Люцифер влюбился теперь в саму Сагу, а не в изображение той самой женщины, и что желает обладать ею.

— Так сказали мне эти люди, это не я сама так думаю… — словно извиняясь, пояснила она.

— Он сходит по тебе с ума, — задумчиво произнес Марсель, спуская с обрывистого склона проклятую тележку. — И то, что ты рассказываешь о сатирах, свидетельствует о том, что в глубине души ты не против…

— Нет! — горячо воскликнула она. — Это не правда, мне хотелось не с ним…

Господи, что такое она говорит?

— …это совершенно не так, — быстро поправилась она. — Мне становится не по себе в его присутствии.

— Да, извини, Сага, я просто ревнив, я признаю это. Ты ведь понимаешь, какие чувства я испытываю к тебе, не так ли?

Сага, эта холодная недотрога, удивилась сама себе.

— И ты тоже это понял? — непринужденно спросила она.

Он затаил дыхание. И снова между ними установился ток взаимопонимания и безграничной тоски.

А Пауль, стоя внизу, крикнул:

— Почему вы остановились?

— Я же сказала тебе, что мы застряли здесь с твоей проклятой тележкой! — раздраженно прошипела Сага.

Это было неправдой, но у него не должно было возникнуть никаких подозрений.

— Значит, твои предки предупреждали тебя? — спросил Марсель.

— Да. Они сказали, что ты недостаточно силен, чтобы справиться с ним.

Он улыбнулся, серьезно глядя на нее.

— Ха! — сказал он. — Значит, они плохо знают меня! Ради тебя, Сага, я способен на все.

— Но я опасаюсь за твою жизнь. А ведь он — существо сверхъестественное, как ты понимаешь.

— Если он только Люцифер. Хотя он и кажется таким мистическим, мне все же трудно поверить твоим словам. Очень может быть, что он совершенно обычный человек.

— Не заглянуть ли нам в его ящик? — прошептала она. — Пока есть такая возможность! Марсель посмотрел вниз.

— Нет, мы не можем этого сделать, он хорошо видит нас. И к тому же ящик заперт и обвязан веревкой.