Шестое Правило Волшебника, или Вера Падших (др. изд.) - Гудкайнд Терри

Почва снова сотряслась.

– Что это? – поинтересовался Ричард.

– Стены, – ответил один из мужчин. – Народ крушит стены с этими изображениями смерти на них.

Хотя основная масса народа была занята тем, что крушила стены, кое-где еще шло побоище. В затухающем свете дня Ричард различил на холмах потасовки. Похоже, довольно многие вовсе не пришли в восторг от тех идей, что он воплотил в статуе. Это те, кто боялся свободы и предпочитал тупое существование, когда не надо думать самостоятельно.

Однако территория дворца была уже в надежных руках. Огонь свободы распространялся все дальше, разжигая пламя перемен.

На площади полукружья стен и колонн, за исключением одной, по-прежнему крепко стояли. И все же чувствовалось тут что-то новое. Это было место, где люди увидели статую и выбрали жизнь и свободу. И не стали разрушать эту часть дворца.

Ричард пошевелил сапогом мраморную пыль. Слой пыли – только это и осталось в центре площади на месте статуи. А все мало-мальски стоящие осколки растащили на память.

Виктор, стоящий внизу с группой людей, углядел Ричарда, Камиля и Никки, которых знал. Вместе с Ицхаком он помчался к ним вверх по ступенькам, крича на бегу:

– Ричард! Ричард!

Ричард стоял, поддерживаемый под руки Камилем и Карой. Сил кричать у него не было, поэтому он просто ждал когда они приблизятся. Те подбежали, тяжело дыша.

– Ричард, мы побеждаем! – воскликнул Виктор, указывая на холмы. – Все эти чинуши смылись, и мы...

И замолчал, уставившись на Кэлен. Ицхак тоже вытаращился на нее, затем стянул с головы свою красную шляпу.

Виктор несколько раз открыл и закрыл рот, прежде чем сумел вымолвить хоть слово. Обычно сильно жестикулирующий, на сей раз он лишь просто указал на Кэлен пальцем будто она не из плоти и крови, а видение.

– Ты... – выдохнул он. – Ты – возлюбленная Ричарда!

– Откуда ты знаешь? – улыбнулась Кэлен.

– Я видел статую.

Ричард увидел, как лицо Кэлен заливается краской.

– Она не совсем как я, – вежливо запротестовала Кэлен.

– Да нет, не внешне, а... характер. Ты обладаешь такими же качествами.

Кэлен улыбнулась. Его слова ей понравились.

– Виктор, Ицхак, это Кэлен. Моя жена.

Оба мужчины тупо моргнули и дружно уставились на Никки.

– Как вам известно, – сообщила Никки, – я не очень хороший человек. Я колдунья. И воспользовалась своим могуществом, чтобы вынудить Ричарда приехать сюда со мной. Но Ричард показал мне, как и всем остальным, значение жизни.

– Значит, ты – та самая, что спасла ему жизнь? – уточнил Виктор.

– Камиль сказал нам, что ты был ранен, Ричард, – сообщил Ицхак, – и что колдунья вылечила тебя.

– Никки меня вылечила, – подтвердил Ричард. Виктор замахал – наконец-то – руками.

– Ну, наверное, это кое-что значит – спасти Ричарда Сайфера.

– Ричарда Рала, – поправил Ричард.

Утробный смех Виктора сотряс стены.

– Точно! Сегодня мы все – Ричарды Ралы.

– Это действительно Ричард Рал, господин Кассела, – уточнила Никки.

– Ричард Рал, – кивком подтвердила и Кэлен.

– Магистр Рал. – Черный юмор Кары, как всегда, оставался при ней. – Проявите должное уважение Искателю Истины, владыке Д'Харианской империи, боевому чародею и супругу самой Матери-Исповедницы! – Царственным жестом подняла руку Кара. – Магистру Ралу.

Ричард пожал плечами и приподнял рукоятку меча, демонстрируя переливающееся золотом слово «ИСТИНА» на ней.

– Красотища! – завопил Камиль.

Виктор с Ицхаком ошалело поморгали и дружно опустились на колено, низко склонив головы. Ричард закатил глаза.

– Прекратите, вы оба!

И одарил Кару сердитым взглядом. Виктор осторожно поднял голову.

– Но мы ведь не знали! Простите! Вы не сердитесь, что я над вами смеялся?

– Виктор, это же я, Ричард. Сколько раз мы с тобой ели вместе лярд.

– Лярд? – воскликнула Кэлен. – Ты умеешь делать лярд, Виктор?

Виктор поднялся на ноги, на лице его засияла улыбка.

– А вы ели лярд?

– Конечно! Люди, что работали по мрамору во Дворце Исповедниц, обычно ели лярд, который сами делали в больших мраморных чанах. Когда я была маленькой, то частенько сиживала с ними и ела лярд. Они обычно шутили, что когда я вырасту, то непременно однажды надену белое платье Матери-Исповедницы, потому что ем лярд и вырасту большой и сильной.