Стрекоза второго шанса - Емец Дмитрий

Макар сбежал по ступенькам и плечом толкнул забухшую дверь черного хода. Воплями и криками его было не напугать. Он их даже не замечал. У них дома, если хотели добиться чего-то, – кричали, и тот, на кого кричали, вопил в ответ. Так было всегда.

– Сходи за хлебом! – кричала мать.

– Сама! Что я, слуга?

– Хлеба нет в доме, понимаешь? Батон ты можешь купить, сволочь? Зачем я тебя родила? Сдохнуть от голода хочешь?

– Не-е-ет! – вопил Макар, точно его пилили тупой пилой.

Теперь заводилась мать. С сухой пеной в углах рта подскакивала к сыну, сгребала его за ворот.

–  Я( громко) кому ( тише) сказала ( совсем шепотом)?

Маленький Макарушка одевался и спокойно шел за хлебом. Нужная норма децибел была выработана. Дальше можно было и уступить.

Снег валил так густо, что Макар обнаружил пегасню, только врезавшись локтем в ворота. Ботинки были полны снега. Неба не существовало. ШНыра тоже не существовало – одна молочная шевелящаяся масса, из которой выплывали порой предметы и деревья. Макар толкнул ворота и, отряхивая ноги, остановился на пороге. В полутьме фыркали лошади. Вытягивая морду в надежде на угощение, к Макару подошел ослик Фантом. Макар заметил его слишком поздно, когда ослик уже ткнулся носом ему в живот. Отталкивая ослика, Макар запутался пальцами в его гриве и сразу же ему захотелось схватить ручку или карандаш.

Никитос лежал, укрывшись за трупом главаря, и думал о чем-то теплом и домашнем, что заставляло его улыбаться. С крыш вяло постреливали. В соседнем секторе через равные интервалы бил миномет.

– Мрачный, а ты с девушками встречался когда-нибудь?

– Угу.

– А правда, что они добрые? Что некоторые носят длинные волосы?

– Угу! Носят… – ствол Мрачного дернулся. Покатилась гильза.

С крыши, хрипло вскрикнув, скатился раненный в ногу снайпер. Никитос зажал в зубах нож, в левую руку взял гранату и, думая о доброй девушке с длинными волосами, пополз к нему.

Макар торопливо наклонился, притворяясь, что ищет камень. Крылатый ослик понял намек и, захлестывая хвостом, бросился наутек. Макар присел на перевернутое ведро. Ему уже ясно было, что в пегасню он приперся раньше Родиона. Разумеется, этот хмырь еще спит. Ча он, полудурок, вылезать из-под одеяла в четыре утра?

– По ходу, надо будить этого олуха! – вслух сказал Макар.

Он начал привставать, но тут кто-то сгреб его сзади, потянул на себя и, заткнув рот ладонью, большим пальцем медленно провел по шее, показывая, что отрезает голову. Насмерть перепуганный Макар захрипел, пытаясь укусить ладонь. Рванулся и мешком сел на пол. Его отпустили. За спиной у Макара стоял Родион.

– Откуда ты взялся?

– От верблюда… Руку давай! – хмуро приказал Родион.

– Зачем?

– Расслабься, дурилка! Руку, а не сердце! Задание получать!

НерпьМакара звякнула, соприкасаясь с нерпьюпроводника. В воздухе заплясали дымные буквы.

– Молодой человек, 18 лет. Не выходит из комнаты. Боится солнечного света, людей, громких голосов, ветра… Болезненно переживает мелкие неудачи. Если не может застегнуть пуговицу, три дня лежит лицом к стене и ничего не ест. Короче, дальше можно не читать… нужна закладка. – Родион небрежно рассеял буквы ручкой саперки. – Задачу уяснил?

– Типа того. – Макар был озадачен. Говорят, первую закладку всегда хочется оставить себе. А тут на что зариться? Что общего между ним, Макаром, и этим вздрагивающим от всякой ерунды типом?

– Теперь инструктаж! – сказал Родион. – Короткий, без болтовни. Ты умный, поймешь все с первого раза. Откроешь в болотеглаза, будешь слушать от эльбов всякую чушь – засядешь там навек. Но это твои проблемы, по мне лишь бы Афродита не пострадала. Если одуреешь и полезешь ко мне с саперкой или шнеппером – вырублю. Полезешь к моему коню – прикончу на месте. Я понятно выражаюсь?

– А ча? Понятно! – радостно сказал Макар.

Родион впервые посмотрел на него с интересом. Они оседлали Митридата и Афродиту и вывели их из пегасни. Ничего не изменилось. Ни земли. Ни неба. Один снег.

– Шнепперы можно не брать. Даром протаскаем. Какой дурила сейчас в небо попрется? – проворчал Родион.