Профессия: ведьма - Громыко Ольга

За моей спиной раздался режущий уши звук, больше всего напоминающий гулкое блеяние упавшего в колодец козла. Жеребец фыркнул и мотнул головой. Свечение чуть притухло. Я оглянулась. Лён прогудел еще раз, пользуясь нехитрой конструкцией из кусочка дерева и сложенных ладоней. Единорог заржал в ответ, рог погас, кобылы чуть расслабились, и любопытная черноглазая мордочка жеребенка мелькнула в просвете между их крупами. Но единороги не подошли к нам, а, напротив, рысью перебежали на противоположную сторону долины.

– Они нас боятся? – разочарованно спросила я у Лёна.

– Тебя, – поправил он.

– Ты их понимаешь? Что ответил жеребец?

– Что я сошел с ума, но он, слава богу, еще нет, и, пока он жив, ни один колдун не посмеет приблизиться к его табуну.

– Почему он так не любит магов?

– А вы их любите?

– Ты что, чуть ли не боготворим!

– Угу. В виде чучел, костяных пепельниц и компонентов декокта.

Мы заспорили, и я очень быстро сдалась. Для вампира, не покидавшего Догевы, он знал о людях и об их обычаях поразительно много.

Истошный вопль «Повелитель! Повелитель!» поставил жирную кляксу на моих неубедительных аргументах. К нам, спотыкаясь и тяжело дыша, карабкался вверх по склону давешний незадачливый паренек.

Мы терпеливо ждали. Вот он упал, выпачкав штаны на коленях, вскочил, отряхнулся, размазывая черные и зеленые пятна, и снова побежал.

– Ну что такое? – Лён запахнулся в плащ, поежился.

– Повелитель… там… вас… того…

– Кто меня того? – серьезно спросил Лён.

– Того… на совещание вызывают!

– Что, так срочно?

– Сказали, чтоб сразу шли, как я вам скажу.

– Иди, дитя, ты меня не видело.

Паренек уставился на Повелителя совиными глазами.

– Как это?

– Иди и скажи, что ты меня не нашел. Я скоро приду. Сам.

– Но я же нашел, – тупо сказало дитя.

Мы переглянулись и вздохнули, словно заговорщики-цареубийцы, на чье тайное вече случайно забрел юродивый.

– Хорошо, тогда иди домой… К Старейшинам можешь не заходить.

Мы немного помолчали, глядя на сверкающие пятки подростка, по-заячьи припустившего с горы.

– Так я им скажу, что вы идете! Мне не трудно! – Заорал он, оборачиваясь на бегу.

– Чтоб его… – буркнул Лён. – А я хотел тебе еще кое-что показать.

– Ничего, покажешь завтра с утра. Все равно скоро начнет смеркаться.

– Ах да, ты же не видишь в темноте.

– А ты?

– Лучше, чем днем. Глаза не так устают, да и слух обостряется. Так завтра с утра?

– С самого утра, – решительно подтвердила я.

Глава 11

«Самое утро» наступило в полчетвертого. Так рано я не вставала даже в детстве, собираясь на рыбалку со старшими братьями. Я долго не могла понять, чего от меня хочет склонившаяся над кроватью простоволосая вампирша в ночной рубашке и белых тапочках, и опрометчиво заявила: мол, делайте со мной, что хотите, но я не встану и накрыла голову подушкой. Лён, стоявший под распахнутым окном, предложил мне перебраться в гроб – дескать, там меня точно никто не побеспокоит, разве что шальной ведьмак.

– Кто? – живо заинтересовалась я, приподнимая край подушки над левым ухом.

– Сказочный персонаж. Специалист по гробоисканию и умерщвлению вампиров во время их непробудного дневного сна.

– Сказочный?

– Да, потому что мы не спим в гробах, тем более днем.

– По-моему, вы вообще не спите, – вздохнула я, откидывая одеяло. – Покажи мне день.

– А вон! – не смутился Лён.

На востоке небо чуть посветлело, звезды побледнели и месяц просвечивал насквозь, как тающая льдинка. Горизонт казался белой пуховой нитью. Мохнатая ночная бабочка тюкнулась в яблоневый ствол, сползла по нему локтя на полтора, ожесточенно работая лапками и крылышками, снова взлетела, описывая мертвые петли и нисходящие спирали, словно возвращалась с разгульного шабаша. Не хватало только пьяного пения, далеко разносящегося окрест в предрассветной тиши. Наконец бабочке удалось отыскать подходящую трещину в коре, где она и затаилась до вечера, уложив крылья серой шалью.