Имперские истории - Юрин Денис

Джер сдержалась, подавила в себе внезапную вспышку гнева. Девушка уже давно привыкла к вызывающей манере общения и к необычной внешности своего напарника. Что тут поделать, если родители Карвабиэля жили в такой же глухой деревушке на отшибе цивилизации и были ужасно поражены, когда случайно узнали, что, оказывается, между эльфами и людьми давняя и непримиримая вражда. Менять что-либо было уже поздно. Момент познания истины наступил, когда их сыну исполнилось двадцать лет.

– Карв, тебя можно спросить? – прошептала Джер, не сводя глаз с глади озера.

– Один вопрос – один сонит, – невозмутимо ответил юноша, насаживая на кинжал аппетитный кусок обжаренной в масле рыбы. – Если хочешь исповедоваться в грешках, то за десять сонитов готов слушать и сочувственно кивать головой около получаса, дольше не выдержу, извини… Прослушивание философских изречений тебе обойдется немного дороже, но на первый раз, так уж и быть, пару монет уступлю.

– Ты когда-нибудь бываешь серьезным? – со вздохом спросила Джер, не в силах далее терпеть пустого словоблудства.

– Когда выпью, – честно признался Карвабиэль, – поэтому и не притрагиваюсь к вину последние пятнадцать-шестнадцать лет.

Действительно, Джер никогда не видела напарника с кубком вина в руке. Даже на празднествах полуэльф-получеловек ел за двоих, но пил только воду или горячий травяной настой. Окружающие списывали его странную привычку на дурное происхождение, но Джер подозревала, что дело было совсем не в этом.

– Почему ты с нами? – внезапно спросила Джер.

– С кем «нами»? – переспросил Карвабиэль, чуть не подавившись рыбной костью.

– Почему ты вступил в Джабон? Почему кочуешь по Империи, а не уехал в Авли или не ушел в шермдарнские степи? Почему пошел за Намбиниэлем, хотя в грош не ставишь наши идеалы и не веришь в победу? – выпалила на одном дыхании Джер и замолчала в ожидании ответа.

– Ты мне не доверяешь? – Карвабиэль повернулся и посмотрел девушке прямо в глаза. – Ты считаешь, что я ненадежен и могу предать, если уже не сделал этого?

– Нет. – Джер смутилась, ей была неприятна такая агрессивная постановка встречного вопроса, но внутреннее «я» жаждало получить ответы, понять мотивы и ход мыслей соратника, с которым почти каждый день приходилось находиться рядом на протяжении долгих месяцев, а порой и лет. – Просто хочу ясности, ведь между единомышленниками не должно быть тайн.

– Налей! – Выплеснув на землю воду, Карвабиэль протянул девушке стакан.

– Ты уверен?!

– Хочешь, чтобы я отшутился, или решила серьезно поговорить?

Напарник опять ответил в свойственной ему манере, вопросом на вопрос. Но сейчас было не самое подходящее время, чтобы раздражаться по пустякам. Джер отложила лекцию о правилах хорошего тона на потом и налила вина. Карвабиэль Долго смотрел на темно-красную жидкость, плескавшуюся в стакане, а потом выпил ее решительным залпом и неизвестно зачем грохнул днищем стакана о крыльцо.

– Ну что ж, ты сама напросилась, но рот мне теперь не затыкай! – Голос напарника стал каким-то другим, более резким и жестким; щеки мгновенно раскраснелись, видимо, в голову с непривычки сразу ударил хмель. – Ты задала совсем не те вопросы, чтобы действительно понять «почему». Ответить только на них – значит солгать; начать с них – только запутать, поэтому я уж выскажу сразу все, с начала… с самого начала! – Карвабиэль призадумался, эмоции, сокровенные мысли и чувства обретали в его голове форму крадущих суть слов. – Начну с того, что я полукровка. Ни для кого это не новость, достаточно на рожу мою посмотреть, но каково быть наполовину эльфом, а наполовину человеком, «чистокровному» никогда не понять. Я изгой, существо неполноценное с точки зрения и одних, и других. Люди ненавидят во мне эльфа, а вы презираете мою человеческую половину.

– Это не так! – перебила Джер, но тут же пожалела об этом. В глазах напарника вдруг промелькнула затаенная в душе ненависть.

– «Вы» значило эльфы, все в целом, а не ты или Намбиниэль, – уточнил Карвабиэль, проклиная про себя Джер за то, что сбила с мысли. – Полукровка – существо неполноценное. Меня не дразнили в детстве, у нас в деревне почти вся детвора такая, но потом пришлось туго. Незадолго до моего двадцатилетия я впервые задал себе вопрос: «Кто я?» Я слишком отличался от отца, да и на мать был не очень-то похож. Примерно год понадобился, чтобы понять, а затем еще года три, чтобы принять и свыкнуться. Потом я сглупил. Вместо того чтобы жить припеваючи в своей деревушке, отправился в «большой мир». Жажда подвигов, приключений и прочей ерунды… – Карвабиэль весьма выразительно покрутил пальцем возле своего виска. – Приключений было много, но совершенно не тех, о которых грезил ночами несмышленый деревенский паренек. Меня шпыняли и те, и другие. Куда бы я ни пришел, в какое королевство ни забрел, везде было одно и то же: люди тыкали в меня пальцем, а эльфы презрительно воротили носы. Вопрос: «Как дальше жить?» стоял весьма актуально, а пока я не нашел ответа, приходилось скитаться и терпеть унижения, но я знал, точнее, нутром чувствовал, что в конце концов найдется кто-то, кто отнесется ко мне более благосклонно, как к равному, а не ущербному существу.