Глубины земли - Сандему Маргит

— А почему директор может быть в этом уверен? Подозрение гложет, фрекен Анна-Мария. Ничто не гложет так, как подозрение. Неприятно будет видеть, как звание жены директора уплывает от вас? Как я уже сказал, у меня сейчас есть кое-какие проблемы, но я обещаю не говорить ни слова, если только…

Но Анне-Марии, наконец, удалось вырваться, она бросилась к двери, настолько возмущенная, что в глазах у нее стояли слезы. Зажав ладонями уши, чтобы только не слышать больше эти пошлости, она забежала за угол дома и попала прямо в объятия Коля, который выходил из школьного зала.

— Ну-ну, — сказал он и обхватил ее за плечи. Глаза его были так черны, в них была такая ярость, что Анна-Мария всхлипнула от ужаса.

— Я не хочу здесь больше оставаться, — простонала она вне себя. — Как много яда, сколько злобы! Отпустите меня! Я хочу уехать отсюда!

Она взглянула в его темные глаза, которые были совсем рядом — и внезапно поняла, что это неправда. Она не хотела уезжать из Иттерхедена. И чего бы ей это ни стоило — имени, репутации, — она уже не могла заставить себя уехать из этого злополучного места.

7

Коль крепко держал ее за плечи, пока она немного не успокоилась.

— Вам нет нужды рассказывать мне, что он сказал, — коротко заметил он. — Я был в школьном зале и все слышал.

Она рассеянно кивнула: и правда, стенка такая тоненькая, что, когда она была в школе одна, то слышала все, что происходит в конторе. Когда же в школе были дети, они поднимали такой шум, что расслышать что-то было просто невозможно.

Ее занимало другое: а что он делал в школьном зале? И почему он мог прийти, когда она была там?

Наконец она могла произнести что-то связное:

— Коль, он… он просто шантажировал меня!

— Разумеется! И это уже не в первый раз.

— Но… Но ведь у Нильссона явно водятся деньги?

— Да.

— Значит, кто-то должен платить?

— Да, он высасывает из несчастных рабочих то, что может получить.

— И Адриан принимает это, — шокированная, произнесла она. — И он не выгнал Нильссона!

— Вероятно, наш доверчивый хозяин не имеет ни малейшего представления о том, что происходит. Анна-Мария сразу же вспомнила.

— Верно. Мне надо было… Коль, не могли бы вы?.. Нет, ничего. Забудьте!

— Нет уж, говорите, что хотели сказать!

— Нет-нет, простите, я не хотела…

И вновь в глазах его полыхнул жгучий гнев.

— Только не заводите старую песню, я сыт ими по горло. У нас их в поселке более, чем достаточно. Она взволнованно потерла переносицу.

— Нет, я только хотела сказать, что мне надо в лавку. А в прошлый раз, когда я там была, было довольно неприятно. Там много мужчин…

— Понятно, они всегда там собираются, когда свободны. Пошли!

— Но Вам необязательно заходить со мной внутрь, — быстро проговорила она. — Просто будьте поблизости.

— Это уж я сам решу. — Он остановился. — Если вас не шокирует моя компания. Нельзя сказать, что наша репутация уже совсем незапятнанна.

— Я совсем об этом не думаю. Я только не хотела обременять вас.

— Мне все равно надо в ту сторону.

И они пошли рядом по направлению к баракам. Анна-Мария не удержалась и заглянула в окно конторы, когда они проходили мимо. Там она увидела круглую физиономию Нильссона. Глаза его буквально вылезли из орбит.

— Теперь он уже ничего не понимает, — угрюмо сказал Коль. — Как это мы осмеливаемся идти против него? Но вы здорово поставили его на место, когда ответили, что сами рассказали в доме наверху о нашей встрече на пустоши. И, кстати, берегитесь Керстин! Она и Нильссон часто действуют заодно.

— А… Лисен?

— Проклятая кошка! Ах, да, вы ведь слышали, что сказал Нильссон? Все так и было. Она пришла ко мне с предложением, которое я не хочу повторять.

Анна-Мария начала что-то понимать.

— Но ведь нельзя упрекать ее за это! Если она была в вас влюблена.

— Если бы она действительно была влюблена, тогда я отказал бы ей более мягким образом. Но она просто хотела меня. Хотела снизойти до меня, быть вульгарной, чтобы с ней обращались грубо. Как милость по отношению ко мне! Да, она приблизительно так и сказала. Во всяком случае, она явно это имела в виду. «Иногда и породистой лошади бывает нужно немного нового сока и свежей силы», — сказала она. И простите меня, что я об этом говорю, но я так разозлился, да и знаю к тому же, что вы не станете об этом никому рассказывать.