Боги вне подозрений - Шумская Елизавета

Сила продолжала наполнять зал, темным маревом колышась у его границ. Будто только и ждала, чтобы как-то оформиться. Шерши с отчетливым щелчком раскрыл веер и повел им, рисуя в воздухе какую-то неопознаваемую фигуру. Опустил руки. И сделал шаг назад, склоняясь в поклоне.

Помедлив миг, за ним движение повторили остальные. И только спустя пару мгновений смогли рассмотреть, кому, собственно, кланяются. Но этого времени хватило лишь на подленькую мысль о мерзком чувстве юмора Шерши.

Но возникшего прямо на алтаре мужчину трудно было списать на нестандартную шутку, хотя она была бы вполне в духе протектора Ро.

Уперев согнутую ногу в угол священного камня, держа ее сплетенными у колена руками, незнакомец с интересом разглядывал стоящих перед ним. Они уже выпрямились и с некоторым ошеломлением смотрели на сидящего перед ними нечестивца. Он выглядел повзрослевшим мальчишкой, но темная суть нет-нет да выглядывала из веселых глаз. Кожа у мужчины выглядела сероватой и в некоторых местах казалась укрытой тенью, чтобы было явно невозможно. Хотя бы потому, что материальным он не был. Сквозь одежду и тело едва-едва, но все же вполне заметно просвечивала обстановка зала и стены. Свет будто боялся его, рассеиваясь и не приближаясь к нему. И вообще создавалось впечатление, что в любой миг мужчина скользнет в щель между этим миром и тем, в котором обитают боги, и… что-нибудь с собой утащит. Что-нибудь очень ценное.

Не узнать Цера было невозможно. Даже с учетом того, что ни единого его изображения не существовало.

Шерши он будто не заметил, но оба его последователя оказались под его самым пристальным наблюдением. При этом он не повернул головы, они как-то сами поняли, что лучше встать прямо перед своим божеством. Если не ради удобства, то ради почтения.

Молчание затягивалось, но прерывать его люди не посмели. Да и Цер не спешил, продолжая оглядывать представителей Дома Разбитого Урагана.

– Хорошо, – наконец вынес он вердикт. Голос у него оказался вкрадчивый, с едва уловимой насмешливой ноткой. Такой всегда заставляет внутренне напрягаться в ожидании подвоха. – Впрочем, как могло быть иначе? Но полагаю, не для этого Нарра желала, чтобы я сюда зашел. Так что вы хотели, мои дорогие?

В этот момент оба представителя Дома Разбитого Урагана поняли, что Шерши им все-таки напакостил, но что самое страшное – отомстить они ему уже не сумеют. Потому что после того, что они сейчас должны будут сказать своему богу, оставшееся от них вряд ли будет способно на какие-либо активные действия. Тем не менее оба выпрямились и гордо подняли подбородки. Только так стоит принимать удары судьбы. Заговорил старший из них, справедливо полагая, что ему терять меньше, чем приемному сыну:

– Мой бог, видеть тебя вот так – это счастье, которое мы не ожидали когда-нибудь испытать. Долгие годы мы служили тебе и обрядами, и тем, как жили и что делали. И лелеяли надежду, что ты доволен нами…

– Это так. – Бог с хитрецой сощурился, зная, что после таких заявлений всегда идет некое «но».

Какое-то особое чувство удовлетворения расцвело в глазах корен-нена. Этот лаконичный ответ означал, что он добился своею жизнью того, чего желал.

– Благодарю тебя, – сдержанно произнес глава Дома, но даже стоящие позади его протекторы ощутили волну счастья, что исходила сейчас от мужчины. – Благодарю и… очень жалею, что последнего испытания мы не выдержали.

Казалось, Цер не ожидал такого поворота:

– О чем ты?

– О твоей перчатке, мой бог. Мы… – и тут старик осекся. Пораженный увиденным.

Цер смутился.

Такого, наверное, не видел даже Сайенсен.

– М-да, перчатка… – пробормотал он. Взъерошил свои серо-бурые волосы и криво улыбнулся. – Забрал я ее, короче.

– Но почему? – вопрос у корен-нена вырвался сам собой. Хотя до этого реплика у него была приготовлена другая.

– Понимаете, тут такое дело. – Бог вроде бы снова обрел прежнюю уверенность, но что-то в голосе выдавало его все равно. – Перчаточка-то непростая. Хитрая такая перчаточка. Я ее когда-то у самого Ловкача^[18] упер. Она в делах помогает, золото само к ней так и липнет, то-то Ловкач себе когти кусал, когда обнаружил пропажу. Но вслух-то не возмутишься! Самому рыжие уши надерут за такое. Потому как основное достоинство этой перчаточки-то – в карты обжуливать. Вернее, карты на нее так и ложатся, какие получше, да и поменять их незаметно ой как просто можно. Даже наши карты, которые ничем другим не возьмешь! Их сам зануда Судья собственноручно пару веков рисовал. – В этот раз Цер упомянул кличку одного из младших божеств, весьма рьяно относящегося к вопросам справедливости. – Этот же и родную маму, и лучшего друга за ради своей справедливости сдаст! Да ну его, а то настроение испортится. – Создавалось впечатление, что настроение бога поменялось уже несколько раз за эту речь. Лигард и корен-нен явно открыли для себя много нового о том, кому столько лет поклонялись. – Возвратимся к моей замечательной перчаточке. – Он погладил свою правую руку, и только сейчас все присутствующие обратили внимание, что его руки затянуты в перчатки. Одну из них главы Дома Разбитого Урагана, похоже, узнали. – Эта красавица даже эти карты смогла обмануть. Вот только… сели как-то играть с Карнавой. А он же тоже зануда еще тот. Просек как-то! Чуть на горячем не поймал. Как отбрехаться удалось, сам не понимаю! Но перчаточку надо было на время спрятать. Во избежание. А то этот зануда еще и рассказал всем и каждому про свои подозрения. А поскольку проиграл он мне не первый… Так что припрятал я у вас свою дорогушу. А что? И вам приятно, и мне безопасно, никто сюда не сунется. Блюдут, понимаешь, чужую территорию. Но то давно было, забыли уж тот случай, тем более тогда не нашли, с помощью чего я мухлюю. Ну и подумал я, что уже можно и воссоединиться. В общем, вы молчите об этом, а Нарре я сам все объясню. Думаю, она только посмеется. Это же Карнаву я тогда крутанул на монетку. Вот так-то…