Совет двенадцати - Рудазов Александр

Также Железный Маршал полностью изменил армейский устав и воспитательную систему. Он выписал из Рокуша целые табуны первосортных скакунов и начал создавать кавалерийский корпус. Он принялся активно пополнять рады артиллеристов, готовя армию к скорому появлению боевых машин из другого мира. Он провел строжайшие экзамены для штаб— , обер— и унтер—офицеров, не делая исключений даже для колдунов. По итогам экзаменов были произведены серьезные перестановки, со многих офицеров слетели погоны.

Проходя по плац—параду, Креол с Ванессой стали свидетелями приема новых солдат. Здесь Хобокен тоже внес изменения — если раньше рекрут просто ставил подпись на листке бумаги и шел в казарму, то теперь этот процесс обставили короткой, но торжественной церемонией. Железный Маршал всю жизнь делал ставку на боевой дух, взаимовыручку, инициативу рядового бойца — и не жалел для этого никаких усилий.

Прямо сейчас очередной рекрут стоял на одном колене перед красно—серым знаменем с черной звездой и охрипшим от волнения голосом произносил солдатскую клятву, написанную самим же Хобокеном еще сорок лет назад, для рокушской армии:

Я не обесчещу мое священное оружие. Я не позволю противнику увидеть мою спину. Я не брошу своего товарища там, где стану в строй. Я буду надлежащим образом подчиняться всем своим начальникам, установленным правилам и тем, которые будут надлежащим образом установлены позднее.

Хобокен не гнушался никакими работами. Он лично проверял каждую мелочь — чем солдат кормят, как солдат лечат, в каких условиях они живут, в порядке ли у них оружие, не прохудились ли мундиры. Он всюду поспевал и за всем приглядывал. Заметив зорким взглядом, что какой-то капрал колотит солдата шпицрутеном, Хобокен дождался окончания расправы, а затем подошел и осведомился:

— В чем провинился боец?

— Мушкет обронил во время учебной атаки! — гаркнул капрал.

— Так—так. Тебя, голубчик, как звать?

— Капрал Арокко!

— Ты, братец, видно, новый устав еще не уверенно затвердил, — покачал головой Хобокен. — Для унтеров там четкое предписание есть — за маршировку и за приемы отнюдь не бить и не скучать показывать им, как должно делать. Неприлично и вредно, если солдат ружье свое ненавидит, а это легко сделать, если его бить за ученье и когда он на ружье иначе не смотрит, как на инструмент своего мучения. Понял ли меня, голубчик?

— Так точно, повелитель Хобокен! — вытянулся во фрунт капрал. — Виноват, исправлюсь!

— Ну так ступай, да впредь солдата понапрасну не лупи.

— Ктулху фхта... слава Единому!

Не надо думать, что Железный Маршал совсем отменил телесные наказания. Он вовсе не считал их излишними — за кражи, дебоши и другие серьезные проступки солдат колотили по—прежнему. Другое дело, что теперь зуботычины применялись только в наказание, а не для учебного метода. Хобокен не требовал от своих дивизий идеального ритма при маршировке и точнейшей геометрии в построениях. Это все выглядит очень красиво на параде, но не слишком полезно в реальном бою.

Хобокен привел Креола с Ванессой на высокий холм, за которым открывалась бескрайняя, заросшая травой равнина — ее уже много лет использовали для полевых учений. Сейчас здесь выстроились друг против друга два серокожих полка, вооруженные рокушскими фузеями. Слева и справа стояли пушки, впереди вытянулась линия соломенных чучел.

— Вот, ваше колдунство, извольте поглядеть, — гордо указал вниз Хобокен. — Сейчас мои ребятушки покажут вам сквозную атаку. Все ль готово?..

— Готово, повелитель, — прогудел Тибалорд. — Командуйте.

Хобокен достал из ранца полицейский мегафон, подаренный ему Ванессой, дунул в него и громогласно гаркнул:

— Вперед, ступай!

Солдаты внизу дернулись было, но тут же замерли, растерянно поглядывая в сторону холма. Усы Хобокена гневно встопорщились, в глазах отразилось отчаяние — осрамили, опозорили!

Ситуацию спас Тибалорд. Не используя никаких технических средств, он возвысил голос так, что задрожала земля:

— ВПЕРЕД, МАРШ!!!

Оживившиеся полки мгновенно пошли друг на друга, огибая чучела. Пушки ожили, загрохотали, «прикрывая» своих холостым огнем. Когда солдаты сблизились на расстояние выстрела, передние шеренги открыли ружейный огонь — тоже холостой, само собой.

— В штыки!!! — рявкнул командир первого полка одновременно с выстрелом.