Четвертое Правило Волшебника, или Храм Ветров - Гудкайнд Терри

— Не умрешь, — успокоила ее Кэлен. — Тебе просто больно, потому что ты была слишком близко, и все. Вот если бы ты его касалась, было бы намного хуже. Тебе пришел бы конец.

Надина молча кивнула. Кэлен обняла ее и шепотом поблагодарила. Надина улыбнулась сквозь слезы.

— Нам надо вернуться к Каре, — сказала Кэлен. — И мы должны поспешить.

— Как? Факела у нас больше нет. Наружу не выйти, а если пойдем той дорогой, которой пришли, то заблудимся в темноте. Надо дождаться солдат с факелами.

— Нет ничего невозможного, — устало бросила Кэлен. — Мы все время сворачивали направо, так что теперь будем держаться левой рукой за стену и выберемся.

Надина ткнула пальцем во тьму туннеля.

— Может, это сработает в коридорах, но в водостоке мы запутались. Мы ни за что не найдем вход.

— Вода в середине туннеля шумит иначе. Ты не заметила? Я помню этот звук. Надо попробовать. Каре нужна помощь.

Надина какое-то время смотрела на нее, потом кивнула:

— Ладно. Только подожди немного. — Она оторвала полоску от подола платья и как можно туже перевязала Кэлен рану в плече. — Пошли! И старайся меньше двигать рукой, пока я не смогу зашить тебе рану и не наложу припарку.

Обратно они добирались убийственно медленно. Единственным утешением во время этого путешествия во тьме по склизким камням по щиколотку в ледяной воде было то, что теперь уже не приходилось бояться, что из воды выскочит Марлин. Услышав, что шум воды изменился, Кэлен протянула руку Надине и, нащупав ногой камень в середине туннеля, перешла на другую сторону, и они оказались в коридоре.

На полпути им встретился отряд солдат с факелами, и дальше они шли при свете. У Кэлен не было в голове ни единой мысли. Ей требовались неимоверные усилия, чтобы хотя бы просто переставлять ноги. Больше всего на свете ей хотелось лечь, пусть даже на эти холодные мокрые камни.

В коридоре у ямы толпились угрюмые солдаты с оружием на изготовку. Мечи и топоры по-прежнему торчали из стен, и Кэлен сомневалась, что даже магия поможет извлечь их оттуда. Мертвых и раненых унесли, но на полу остались лужи крови.

Из колодца не доносилось ни звука.

Навстречу Кэлен вышел капитан Харрис.

— Кто-нибудь спускался на помощь к ней, капитан?

— Нет, Мать-Исповедница.

Он даже не стал делать вид, что ему стыдно. Д’харианцы боятся магии и не стесняются в этом признаваться. Бороться с ней — дело магистра Рала, а они сражались только сталью против стали. И все тут.

Кэлен не нашла в себе сил упрекнуть их в том, что они оставили Кару одну. Эти люди доказали свое мужество в бою с Марлином. А спускаться в колодец — совсем не то, что сражаться с тем, кто оттуда вылез. Они могли защищаться, но по собственной воле вступать в схватку с магией — не их задача. Свою часть договора — сражаться сталью против стали — д’харианские солдаты выполняли отважно и бились не на жизнь, а на смерть. И ждали, что магистр Рал выполнит и свою часть — будет сражаться магией против магии.

На Кэлен смотрели десятки тревожных глаз.

— Тот человек, который сбежал из ямы, мертв. Все кончено.

Вздохи облегчения раздались по всему коридору, но капитан продолжал озабоченно смотреть на Кэлен.

— Вам нужен целитель, Мать-Исповедница.

— Позже. — Кэлен двинулась к лестнице. Надина не отставала. — Давно она замолчала, капитан?

— Около часа назад.

— Значит, сразу, как умер Марлин. Спуститесь с нами и возьмите с собой пару солдат, чтобы вынести Кару наверх.

Кара по-прежнему лежала в дальнем конце подвала, возле стены. Глаза ее были закрыты, и хотя она больше не кричала, ее била крупная дрожь.

Она захлебывалась рвотой.

Кэлен схватила ее за плечо и перевернула на бок.

— Открой ей рот!

Надина точным движением нажала Каре на челюсть и на подбородок. Кэлен сунула пальцы в рот Каре и прочистила горло.

— Дыши! — закричала она. — Дыши же, Кара! Дыши!

Надина хлопнула морд-сит по спине; Кара закашлялась и хотя слабо, но задышала.

Но ее продолжала бить дрожь, и она не приходила в сознание.

— Я пойду принесу мои вещи, — заявила Надина.

— Что с ней?

— Не знаю. Какой-то приступ, и его надо остановить. Может быть, мне удастся. У меня в сумке есть нужные травы.

— Покажите ей дорогу! — приказала Кэлен солдатам. — И оставьте мне факел.

Надина и двое солдат помчались к лестнице; по дороге один из солдат воткнул факел в подставку.

— Мать-Исповедница, — обратился к Кэлен капитан Харрис. — Недавно в зале прошений появились Рауг’Мосс.

— Что?

— Рауг’Мосс. Из Д’Хары.

— Я ничего не знаю о Рауг’Мосс. Кто это такие?

— Закрытая секта. О них даже мы знаем немного. Рауг’Мосс держатся особняком и редко выходят…

— Ближе к делу. Что им нужно?

— Это лично один из верховных жрецов Рауг’Мосс. Рауг’-Мосс — целители. Он заявил, будто почувствовал, что магистр Рал стал новым Владыкой Д’Хары, и пришел предложить свои услуги своему новому магистру.

— Целитель? Так что же вы стоите? Быстрее ведите его сюда! Может быть, он поможет.

Капитан отсалютовал и побежал выполнять приказ.

Кэлен положила голову Кары себе на колени и крепко обняла морд-сит. Она не знала, что еще можно сделать. Кэлен умела убивать людей, но понятия не имела, как их лечить. А ей так надоело убивать! Если бы она научилась лечить людей, как Надина.

— Держись, Кара, — шептала она, баюкая дрожащую морд-сит. — Сейчас придет помощь. Держись!

Она посмотрела на противоположную стену, где молнии Марлина высекли слова. Она знала почти все языки Срединных Земель — но представления не имела о древнед’харианском. Это был мертвый язык, и знали его единицы.

Ричард учит древнед’харианский. Они с Бердиной вместе переводят с древнед’харианского дневник, найденный в замке — дневник Коло, как они его называют, — и написанный во время великой войны три тысячи лет назад. Ричард, наверное, сможет прочесть выбитое на стене пророчество.

Уж лучше бы он не мог. Ей совсем не хотелось знать, о чем оно говорит. От пророчеств вечно одни неприятности.

Она гнала от себя мысль, что Джегань напустил на них какие-то неведомые напасти, но оснований сомневаться в его словах не находила.

Прижавшись щекой к волосам Кары, она закрыла глаза. Она боялась, что Кара умрет. Кэлен сама не понимала, почему эта женщина вдруг оказалась ей так дорога. Может, потому, что у Кары, кроме нее, больше никого нет? Вон солдаты даже не потрудились спуститься и посмотреть, почему она перестала кричать. Она могла бы захлебнуться рвотой. Умереть от такой ерунды, ни от какой-то там магии, — лишь потому, что ее соотечественники испугались. Или потому, что всем наплевать, умрет она или нет.