Ночной Дозор - Лукьяненко Сергей Васильевич

Что ж, будем ждать…

На «Проспекте Мира» я почувствовал, что цель удаляется.

Выскочил из вагона, двинулся на пересадку. Рядом, где-то совсем рядом…

На радиальной станции ощущение цели стало почти мучительным.

Я уже высмотрел несколько кандидатур — две девушки, молодой парень, мальчик. Все они были потенциальными кандидатами, но вот кто из них?

Моя четверка села в один вагон. Это уже была удача, я вошел следом, и стал ждать.

Одна девушка вышла на «Рижской».

Ощущение цели не ослабло.

Парень вышел на «Алексеевской».

Прекрасно. Девушка или мальчик? Кто из них?

Я позволил себе украдкой поглядеть на обоих. Девушка была пухленькая, розовощекая, внимательно читала «МК».

Никакого волнения не проявляла. Мальчик, наоборот, тощенький и хрупкий, стоит у двери, водя пальцем по стеклу.

На мой взгляд девушка была гораздо… аппетитнее. Два к одному, что она.

Но, в общем-то, тут все решает вопрос пола.

Я уже начал слышать Зов.

Пока еще не вербализированный, просто нежная, тягучая мелодия. Звук из наушников сразу перестал восприниматься, Зов легко перекрыл музыку.

Ни девушка, ни мальчик не проявляли беспокойства. Либо у них очень высокий порог переносимости, либо наоборот — сразу поддались.

Поезд подъехал к «ВДНХ». Мальчик убрал руку от стекла, вышел на перрон, торопливо зашагал к старому выходу. Девушка осталось.

Проклятие!

Они были еще совсем рядом, и я не мог понять, кого из них чувствую!

И тут мелодия Зова ликующе взвилась, в нее стала вкрадываться речь.

Женская!

Я выскочил из сходящихся дверей, торопливо пошел следом за мальчиком.

Прекрасно. Охота подходит к концу.

Вот только как я собираюсь справится с разряженным амулетом?

Ума не приложу…

Народу вышло совсем мало, по эскалатору мы поднимались вчетвером. Мальчик впереди, за ним женщина с ребенком, потом я, следом помятый, пожилой полковник. Аура у военного была красивая, яркая, вся из блистающих серо-стальных и голубых тонов. Я даже подумал, насмешливо и устало, что его можно позвать на помощь. Такие до сих пор верят в понятие «офицерская честь».

Вот только пользы от старого полковника будет меньше, чем от мухобойки при охоте на слона.

Прекратив забивать голову ерундой, я снова посмотрел на мальчика.

С закрытыми глазами, сканируя ауру.

Результат был обескураживающим.

Его окружало переливчатое, полупрозрачное сияние.

Временами — окрашивающееся красным, порой наливающееся густой зеленью, иногда вспыхивающее темно-синим цветом.

Редкий случай.

Несформированная судьба.

Расплывчатый потенциал. Мальчик может вырасти большим мерзавцем, может стать добрым и справедливым человеком, а может оказаться никем, пустышкой, каких на самом деле — большинство в мире. Все впереди, как говорится.

Подобные ауры обычны у детей до двух-трех лет, но у более старших встречаются исчезающе редко.

Теперь понятно, почему зов обращен именно на него. Деликатес, что ни говори.

Я почувствовал, как рот наполняется слюной.

Слишком долго все тянулось, слишком долго… Я смотрел на мальчика, на тонкую шею под шарфом, и проклинал шефа, традиции, ритуалы, все то, из чего складывалась моя работа. Десны зудели, горло ссохлось.

У крови горьковато-соленый вкус, но эту жажду утолит лишь она.

Проклятие!

Мальчик соскочил с эскалатора, пробежал по вестибюлю, скрылся за стеклянными дверями. На миг мне стало легче. Замедляя шаг, я вышел следом, краем глаза зафиксировал движение — мальчик нырнул в подземный переход. Он уже бежал, его тащило, влекло навстречу Зову.

Быстрее!

Подбежав к ларьку, я бросил продавцу две монетки, сказал, стараясь не показывать зубы:

— За десять, с кольцом.

Прыщавый парень заторможено — он и сам, похоже, грелся на работе — подал шкалик. Честно предупредил:

— Водка не очень.

— Здоровье дороже, — отрезал я. Водка явно была суррогатом, но сейчас меня это устраивало. Одной рукой я содрал колпачок за прикрученное к нему проволочное колечко, другой вытащил сотовый, включил дозвон.

У продавца округлились глаза. Сделав на ходу глоток — водка воняла как керосин, а на вкус была еще гаже — я побежал к переходу.

— Слушаю.

Это уже не Лариса. Ночью обычно дежурит Павел.

— Говорит Антон. Гостиница «Космос», где-то рядом, во дворах. Иду следом.

— Бригаду? — в голосе появился интерес.

— Да. Я уже разрядил амулет.

— Что случилось?

Бомж, прикорнувший в середине перехода, протянул руку, будто надеясь, что я отдам ему початый шкалик. Я пробежал мимо.

— Там другое… Быстрее, Павел.

— Ребята уже в пути.

Я вдруг почувствовал, как челюсти пронзило раскаленной иглой.

Ах ты ж, сволочь…

— Паша, я за себя не отвечаю, — быстро сказал я, обрывая связь.

И остановился перед милицейским нарядом.

Ну вот так всегда!

Почему человеческие стражи порядка всегда появляются в неподходящий момент?

— Сержант Каминский, — скороговоркой произнес молодой милиционер. — Ваши документы…

Интересно, что мне собираются пришить? Пьянство в общественном месте? Вернее всего.

Опустив руку в карман я коснулся амулета. Едва теплый. Но тут многого и не надо.

— Меня нет, — сказал я.

Две пары глаз, обшаривающих меня в предвкушении добычи, опустели, их покинула последняя искра разума.

— Вас тут нет, — хором повторили оба.

Программировать их времени не было. Я бросил первое, что пришло в голову:

— Купите водки и отдыхайте. Немедленно. Шагом марш!

Видимо, предложение упало на подходящую почву. Схватившись за руки, будто малыши на прогулке, милиционеры рванули по переходу к киоскам.

Я почувствовал легкое смущение, представив последствия своего приказа, но времени выправлять положение не было.

Из перехода я выскочил в полной уверенности, что уже опоздал.

Нет, как ни странно, мальчик далеко не ушел. Стоял, чуть покачиваясь, метрах в ста. Вот это сопротивляемость! Зов звучал с такой силой, что казалось странным, почему редкие прохожие не пускаются в пляс, почему троллейбусы не сворачивают с проспекта, не врываются в подворотню, навстречу сладостной судьбе…

Мальчик оглянулся. Кажется, посмотрел на меня. И быстро пошел вперед.

Все, сломался.

Я двинулся следом, лихорадочно решая, что буду делать.

Стоило бы дождаться бригады — им ехать минут десять, не больше.