В погоне за мечтой - Связина Ольга

На пробу я сделала ногами несколько загребающих движений. Некоторые вещи не забываются, это как езда на велосипеде – пара падений, и тело рано или поздно все вспомнит само. Вот и на этот раз – несколько нерассчитанных ударов пятками в снежный свод, обрушивших на нас по пригоршне снежинок, и я бодро погребла к выходу.

Не скажу, что это было так уж легко – кто пробовал когда-нибудь плыть против течения вверх по водопаду, наверняка меня поймет. Дело шло в разы медленнее, чем при помощи локтей, я выбилась из сил быстрее, да и снежный коридорчик после этого выглядел так, точно, несмотря на тесные размеры, в нем кипела жаркая драка. Но в конце концов мы это сделали! Думаю, даже форель мною бы гордилась.

Взмахнув в воздухе голыми ногами, я уже по-человечески смогла встать на четвереньки и вытянуть Машеньку из снежного жерла, точно пробку из бутылки:

– Поздравляю, мамаша, у вас девочка!

– Что? – Она стряхнула снег с лица и ушей.

– Ничего – это я не с тобой…

Облегченно вздохнув, снежное лоно закрылось. Ничего себе! В дополнение к холодному пронизывающему ветру ледяная рука схватила за сердце: а если бы вся эта масса обрушилась нам на головы?! И никто не узнает, где могилка моя… Вот что называется – повезло так повезло!

Пока я оглядывалась назад, Машенька отряхнула снежинки с бровей, смело взглянула вперед и тут же заметила главное:

– Убегают!

– Кто?

Даже если подкоп и отнял у них изрядное время – пока мы, в свою очередь, занимались подснежным плаваньем, Тимоха с Хрипатым должны были уже десять раз добежать до местного аналога канадской границы. Однако солнечная погода подготовила разбойникам коварную ловушку, и рыхлый весенний снег, подтапливаемый теплыми лучами, не выдерживал веса взрослого мужчины даже с дощечками на ногах, так что на каждом шагу бандиты проваливались по пояс и будто разыгрывали жанровую сценку: ледокол (батька Тимофей), широкой грудью прокладывающий дорогу во льдах для баржи (Хрипатого). Хотя и сложно сказать, в каком снегу брести сложнее, взрыхленном или нетронутом.

– Стойте! – Ух, аж у самой уши заложило! Ну и акустика – в этой ложбинке театр бы построить…

На разбойников, по-видимому, внушительный окрик тоже произвел впечатление – оба замерли, как вкопанные… Хрипатый даже ногу занесенную не опустил, так и остановился в позе журавля на болте.

– Вообще-то Тимоха спас вам жизнь. – Машенька подергала меня за рукав. – Ведь мог бы выдать заказчику…

– Ага! А когда в последний раз приходили прощаться, то ножички прихватили только для самообороны, – съязвила я, но невольно почувствовала, что поднявшаяся в душе волна гнева потихоньку откатывается. – Ладно уж, бегите! Но помни, Тимоха, теперь ты – мой должник!

Как будто в снятом с паузы фильме атаман с пособником как ни в чем не бывало бросились дальше – даже не обернулись напоследок, не говоря уже о том, чтобы попрощаться…

Внезапно из-за купы деревьев, откуда уже давно доносился интригующий шум, вылетела одинокая шальная стрела. Кто-то палил в белый свет, как в копеечку, но попал очень точно – схватившись за шею, Хрипатый повалился на снег и оросил его алой кровью.

Не знаю, как я преодолела разделяющее нас расстояние. Не помню, чтобы увязала в снегу… просто, кажется, в следующий за падением момент каким-то чудом перенеслась к раненому разбойнику. Отчаянный Тимоха, не оборачиваясь, продолжал отчаянно улепетывать. Вот это, я понимаю, дружба и взаимовыручка!

Не решив, зачем, собственно, прибежала и что собираюсь делать, я опустилась на колени рядом с умирающим. Хотя Хрипатый, лежа на спине, еще дышал и моргал глазами, было понятно, что не дни даже, а часы… нет, минуты его сочтены. Войдя чуть ниже левого уха, стрела прошила горло насквозь и вышла спереди. Если кровь и не хлестала фонтаном, то только оттого, что рану закупоривало деревянное древко. Хорошо помня из многочисленных приключенческих романов и прослушанного в незапамятные времена курса оказания первой помощи, что делать этого не стоит ни в коем случае, я тем не менее схватилась за стрелу. Древесина подозрительно легко хрустнула под пальцами, оставив в ладони обломанный кусок с наконечником. Теперь ничто не мешало вытащить оставшуюся часть метательного снаряда из шеи пострадавшего, что я и сделала вопреки здравому смыслу.

Не река – настоящий фонтан, водопад, океан крови хлынул мне на руки и юбку, без того уже ни на что не похожую. Разбойник вздрогнул и совсем было собрался помереть, но в последней, наверняка совершенно бессмысленной попытке остановить кровоизвержение я зажала руками обе раны – входное и выходное отверстие. Несколько секунд левая ладонь чувствовала слабые толчки, похожие на биение пульса, а затем весь мир вокруг нас будто замер: лишь в уголке глаза лежащего разбойника появилась большая бриллиантово-прозрачная слеза, медленно набухла и скатилась по грязной щеке, утонув в снегу.