Таня Гроттер и перстень с жемчужиной - Емец Дмитрий

– Зербаган! Я убью его! – кратко сказал он.

– Скорее уж он тебя. Он сильнее десятка таких, как мы, – возразил Ягун, вспоминая, как мало мага устрашили их боевые искры.

Ванька нетерпеливо мотнул упрямой головой.

– Неважно. Я убью его, потому что я злее, – сказал он уверенно.

И это не было преувеличением. Ягун хорошо знал Ваньку. Такой не остановится. Пойдет и либо сам погибнет, либо выполнит намеченное. Эти тихони самые опасные. Сидит, книжечки читает, а потом – ап! – царя взорвал.

– Остынь! Глаз с Зербагана мы теперь не спустим, это точно. Сообщим моей бабусе, Сарданапалу, возможно, Зуби… Вот только поверят ли они нам? – сказал Ягун.

– Твоя бабуся не поверит? – удивилась Таня.

– Да бабуся-то поверит. Она у меня… хех… вся в меня, доверчивая. И Сарданапал поверит… Но и что из того?

Таня с недоумением подняла брови. Ягуну достался такой заряд укоризны, что играющий комментатор едва не прикусил свой змеиный язычок.

– Убийство драконов – тяжелейшее преступление. Если оно будет доказано – Зербагану не отвертеться, – сказала Таня.

– Если будет доказано. А какие у тебя есть доказательства? – с интересом спросил Ягун.

– Ну… э-э… в Башне Привидений он размахивал посохом, пытаясь ударить дракона…

– Ага. Дракона, который едва не выжег ему глаза. Извини, дорогая, но если бы этот переносной огнемет набросился на меня, я бы тоже попытался его чем-нибудь шарахнуть… Короче, это не доказательство, – с насмешкой сказал Ягун.

Таня не сдавалась.

– А то, что Зербаган таскается повсюду с таинственным видом?

– Если иметь таинственный вид – преступление, то половину Тибидохса можно отправить в Дубодам быстрее, чем я скажу «хрю», – заявил Ягун.

– А что он делал в Башне Привидений?

– Ты сперва ответь, что ты сама там делала?

– Я искала замурованные души влюбленных!

– А он искал своего дедушку.

– Какого дедушку? – не поняла Таня.

– Неважно какого. У него когда-то был дедушка, и Зербаган подумал: а не поискать ли мне его? Вдруг дедушка стал привидением? – невинно сказал Ягун.

Несмотря на то что момент был совсем не располагающий, Таня невольно улыбнулась.

– Ягун, ты жук! Ты был бы идеальным преступником!

Играющий комментатор скромно погладил себя по голове.

– Ты так считаешь? Я краснею… Надо будет с Катькой посоветоваться. Интересно, как она отнесется к моей новой профессии? Можно я на тебя сошлюсь?

Ванька молча подошел к Ягуну и толчком в грудь посадил его на диван.

– Ты чего? – удивился внук Ягге.

– Тебе не надоела эта клоунада? Чего ты добиваешься? Чтобы мы оставили Зербагана в покое?

Играющий комментатор замотал головой:

– Не-а. Я просто пытаюсь вселить в ваши буйные головы трезвую мысль, что у нас нет доказательств. Без доказательств мы только навредим и Сарданапалу, и себе, и Тибидохсу. Это и ежу понятно, что Бессмертник Кощеев и вся его клика будут выгораживать Зербагана.

Ванька мрачно кивнул.

– Вот именно поэтому Зербагана и надо убить! – заявил он.

Ягун взял со стола лупу, в которую Таня разглядывала насекомых, и сквозь нее уставился на Ваньку.

– Проснись и пой! – воскликнул он.

– Чего? – нахмурился Ванька.

– А того! – передразнил Ягун. – Убей Зербагана (только скорее он тебя), и плыви на тихом катере в Дубодам. Вот только Таньку ты кому завещаешь? Пупперу али Бей-Зализину?

– Ягу-у-ун! Я тебя убью! – вознегодовал Ванька.

– Опять убью? Вот это я называю навязчивой идеей!.. Человеку хочется кого-нибудь прикончить, а кто это будет – гад Зербаган или милейший Ягун, – особой разницы нет.

– А ты что предлагаешь? – спросила Таня.

Играющий комментатор встал с дивана.

– Слушайте сюда, цыплятки! Наш единственный шанс – застигнуть Зербагана на месте преступления! В тот момент, когда он будет пытаться расправиться с Тангро. Мы заснимем нападение на зудильник, и Гробыня передаст все в прямой эфир.

– А Кощеев?

– Тут и Кощеев уже ничего не вякнет… Там у них в высших сферах особой дружбы нет. Сплошная прагматика. С одной стороны: топи утопающего – он у меня плавки украл! И с другой: не подплывай к тонущему, чтобы не затянуло в воронку! – заявил Ягун.

Играющий комментатор был в ударе. Большими шагами он ходил по комнате, не замечая, толкал Таню и Ваньку широкими плечами и щедро сорил идеями.

– Следить за Зербаганом будет непросто. Он всегда настороже, да и этот его укороченный гномик тоже не локтем в носу ковыряет… Бейбарсов! Вот кто нам нужен. Без него Зербаган размажет нас, как кашу по тарелке, – заявил Ягун под конец.

Идея подключить Бейбарсова совсем не понравилась Ваньке. Таня отнеслась к ней несколько спокойнее, хотя и не без настороженности.

– Ягун, ты хочешь, чтобы мы поговорили с Глебом? – спросила она.

– Нет. Я хочу, чтобы ты с ним поговорила, – уточнил Ягун.

– Я одна?

– Ну да. Некромаги – странные ребята. Им много чего довелось пережить, и психика у них вывернута наизнанку. Проще говоря, они хромают на голову и на оба уха. Вполне возможно, что меня он и слушать не станет. Что касается Ваньки, то его к Бейбарсову и близко подпускать нельзя! Сама знаешь почему, – заметил Ягун.

– Что? Я Таню одну к Бейбарсову не пущу. Я ей запрещаю! – категорично заявил Ванька.

Бедный Ванька! Уж кем-кем, а психологом он точно не был. Эти его слова и решили дело. Таня тотчас перестала колебаться и заявила, что пойдет к Бейбарсову одна и прямо сейчас.

– Вот и чэдно! – одобрил Ягун и объявил совещание закрытым.

У Тани был скрытый дар. Дар, который она с удовольствием передала бы кому угодно, если бы нашелся некто, согласившийся его принять. Не исключено, что кто-то сглазил ее отца или мать, и сглаз перешел по наследству к дочери. Сглаз этот состоял в том, что она всегда встречалась с нужными ей людьми в минуты, когда они оказывались не в настроении. Вот и сейчас Таня явилась к Бейбарсову явно не ко времени.

Когда она, постучав, толкнула дверь его комнаты, то увидела, что на коленях у Бейбарсова сидит Зализина и строит планы. Причем не какие-нибудь, а свадебные. Лизон была так увлечена, что даже не заметила Таню.

– Я хочу, чтобы все было на уровне. Белое платье, фата, кольца и чтобы приехала моя мама… Да, Глеб, и имей в виду: ты должен подстричься! Твоя прическа тебе совсем не идет, – щебетала Зализина.

Бейбарсов реагировал на разговоры о свадьбе очень по-мужски. Он молчал, уставившись в пол, где под его взглядом плавился и вздувался пузырями лак на паркете.

– Глебушка, почему ты молчишь? Почему не говоришь, как ты хочешь? Ну скажи, дуся! – спохватилась вдруг Зализина.

– Не хочу.

– Ну пожалуйста! Я умоляю, я требую, наконец! Как ты представляешь себе саму церемонию?

– Кортеж из ступ, новобрачные в дубовом гробу, невеста в цепях и свадебное застолье в морге, – сказал Бейбарсов мрачно.

Таня не уверена была, что он пошутил. У некромагов свои представления об организации свадебных торжеств. Зализина передернулась.

– Где-где застолье?.. Фу, гадость какая! Даже и не мечтай!

Зализина повернула голову и неожиданно увидела Таню. Надо отдать ей должное, Лизон не умерла от удивления. Обморока она тоже счастливо избежала.

– Гроттерша? Что ты здесь забыла? – спросила она ледяным голосом.

– Извините! Я зайду в другое время! – поспешно сказала Таня и попыталась выскользнуть за дверь, но не тут-то было.

Зализина резво вскочила с колен Бейбарсова и двойной красной искрой захлопнула дверь перед носом у Тани. Более того: поперек двери прошли две железные полосы с гвоздями.

– Нет уж, Танечка, погоди, раз пришла! Или ты подглядывала? – сладко спросила Зализина.

– Именно это я и делала, – заверила ее Таня.

По другому с Лизон разговаривать было невозможно. Лишь лобовые ответы ее обезоруживали. Зализина на миг стушевалась.

– Ясно. Что, чужое счастье спать не дает? – спросила она.

– Не дает, – согласилась Таня.

– А что же твой Валялочкин? Ах, ну да: первым делом калечные зверушки, а гроттерши вторым номером и строго по записи! – ехидно заявила Лизон.

Таня промолчала. Быстро же Зализина забыла Ваньку! А давно ли поджидала его на каждом углу, назойливая, как приставучая маголодия? Разумеется, теперь у Лизон есть Глеб, ее патентованная собственность. Теперь мы выцарапываем глазки за него, а Ванька может катиться на все четыре стороны.

Лизон настороженно разглядывала Таню, подкарауливая каждую реплику. У Зализиной была скверная, прямо убийственная привычка: едва вы открывали рот, чтобы что-то сказать, как она искоса, по-птичьи, но очень зорко, заглядывала вам в рот, точно врач-стоматолог, прикидывающий, на какой объем работ можно рассчитывать.