Draco Veritas - Клэр Кассандра

— …и не освободился бы от него, — закончила Гермиона. — Ты сделала всё, что могла. Ты его спасла. Вернула.

— Куда вернула-то? — горько огрызнулась Джинни. — К кошмарам, к ужасам, к истязающей его вине?.. Он не убивал тех людей, однако чувствует себя так, будто это его рук дело! И я, я во всём виновата — но, тем не менее, не меня мучают воспоминания о том, как умирали они, истекая кровью…

— Они были негодяями, Джинни.

— Убийство остаётся убийством, — возразила Джинни, и Гермиона промолчала, потому что крыть было нечем. Джинни качнулась вперёд, и закатное солнце залило её розовым сиянием, подсветив бледное лицо и окропив золотом медные волосы. — Лишь мне известно, через что прошёл Симус. Лишь я способна ему помочь. Лишь я у него в таком долгу. Всё верно — он не захочет, чтобы я приносила себя в жертву. Но если я выпью Любовного Зелья, никакой жертвы не будет — я останусь с ним по собственной воле. Счастливая.

Гермиона прильнула щекой к прохладному стеклу.

— Меня волнует один момент, Джинни… Зелье понадобилось тебе только для того, чтобы влюбиться в Симуса? Не для того, чтобы разлюбить Драко Малфоя?

Джинни словно пощёчину получила — судя по виду, подобного вопроса она и ожидала.

— Я думала об этом, — в итоге ответила она. — Но, насколько мне известно, не существует магии, способной заставить разлюбить…

— Именно, — вспоминая собственный опыт, подтвердила Гермиона: Любовное Зелье истязало её, раздирая напополам, словно орудие средневекового палача. Вынуждая её любить Драко, оно никуда не девало любовь к Гарри. — Это вроде заклинания потери веса или повышения интеллекта: они ведь так толком и не работают.

— Да если б такое заклинание и существовало, я бы им всё равно не воспользовалась. Любовь к Драко — часть меня, которой я не хочу лишаться. Наверное, она поблекнет со временем, но хоть память останется…

Гермиона открыла рот и закрыла его, в очередной раз подумав, что Джинни живёт в мире, где правит её собственная логика, и спорить с ней бесполезно.

— А, ладно, — вдруг дёрнулась Джинни. — Вижу, ты помогать не собираешься. Если честно, я так и думала.

— Но это же полный бред. Сама ведь понимаешь.

— То же самое ты первым делом заявила, когда я собралась в прошлое за противоядием для Драко. И всё получилось.

На миг Гермиона опешила.

…Но тогда была отчаянная ситуация, — хотелось сказать ей.

Драко бы умер, не отправься Джинни тогда в прошлое. Однако теперешняя ситуация в глазах Джинни тоже была отчаянной. Но даже эта мысль не смягчала боль, рождающуюся в груди при виде несчастного лица подруги и синих кругов под её глазами.

— Я подумаю.

— Ну-ну, — отозвалась Джинни. — В любом случае — спасибо, что выслушала, — она помедлила. — Если я добуду Зелье в другом месте, пообещай не вмешиваться.

— Джинни…

— Ладно! — стиснув кулаки, та соскочила с подоконника. — Забудь о моей просьбе.

Гермиона провела рукой по лицу.

— Ты хоть осознаёшь, что если преуспеешь в своём сумасшедшем деле, это положит конец всему между тобой и Драко — навсегда?

Джинни вскинула на неё тлеющие глаза:

— Кому как не тебе знать — невозможно лишиться того, что ты никогда не имел, — и нырнула меж портьер.

Гермиона услышала какой-то невнятный возглас — ушибла ногу? — потом топот и поднимающиеся по лестнице шаги…

Она уткнулась в ладони, покачиваясь на волнах охватившей её темноты.

…Я не ради тебя спросила, — мысленно призналась Гермиона, — а ради Драко. «Навсегда» — это слишком долго даже для Малфоев.

* * *

Когда она с тяжеленным фолиантом вышла из-за портьеры, то поняла причину заполошного возгласа Джинни: посреди гостиной невесть откуда взявшимся пнём торчал Гарри, безмолвный и совершенно неподвижный. Гермиона сама с трудом удержалась от вскрика.

— Гарри?! Я думала, ты… — он повернулся, и она осеклась: лицо Гарри было пустым, а зелёные глаза — куда темнее, чем обычно. — Гарри… — уже по-настоящему встревоженно повторила она и шагнула к нему. — Что с тобой?..

Он смотрел куда-то сквозь неё, в никуда:

— Я только от Дамблдора. Он…

— Что — он? Что он сказал? Всё нормально? Что-то с Сириусом?..

Гарри неожиданно фыркнул.

— Вот-вот, я тоже первым делом об этом спросил. Нет, не угадала. Все живы, — он взъерошил упавшие на лоб волосы. — Да нет, я зря так гружусь. Ерунда.

— Какая ерунда?

— Потом расскажу. Сейчас надо написать Сириусу, уточнить, во сколько нас завтра заберут. Он пришлёт кареты, — Гарри протянул руку и быстрым жестом погладил её по щеке. — Мне нужно немного подумать, ага?

— Ладно, — Гермиона не хотела тянуть его за язык и хотя чувствовала смутное беспокойство в груди, без звука проводила взглядом его нырнувшую в портретный проём фигуру.

Теперь Гарри научился хранить молчание, однако по-прежнему старался улизнуть, когда чувствовал себя несчастным: точь-в-точь прячущийся под крыльцом раненый кот.

…И потом, у меня же не отвалится голова, если я сама подумаю, — Гермиона прикинула, не прогуляться ли напоследок к озеру. Почему бы не сейчас? Ей наверняка никто не помешает… В кресле лежала шаль — подарок Драко на Рождество; Гермиона оставила книгу, укутала плечи и пошла следом за Гарри — из башни и вниз по лестнице.

* * *

Сияние заката превратило озеро в рубиновое зеркало, пронзённое отблесками молочно-розового и кроваво-алого. Гермиона шла по узкой тропинке вдоль озера. Под ногами шушукалась о чём-то трава, воздух дышал прохладой: в горах, где был расположен Хогвартс, зима подолгу не желала уступать место весне, дотягиваясь своими холодными лапами до мая и даже начала июня.

Гермиона помнила, как совсем недавно озеро было ледяным полотнищем, окружённым ободранными догола деревьями — садом скелетов… И как стояла она на ступенях присыпанной снегом — будто засахаренной — школьной лестницы, вместе с Джинни дожидаясь возвращения мальчишек из Хогсмида. И как поднимался на холм Драко, неся Гарри, в припадке жалости к самому себе упившегося до бесчувствия… Какими же несчастными все они были тогда — пусть по разным причинам, — и каждый забился в свою собственную конурку отчаяния.

Теперь всё утряслось.

Правда?..

Она поднырнула под нависшую над тропинкой ветку, задела её плечом, засыпав всё вокруг источающими яблочный аромат лепестками, и стала нетерпеливо вытряхивать их из волос.

— А вот это ты зря, — протяжно заметил кто-то за её спиной. Не будь голос таким выверенным, слова бы прозвучали нечленораздельно. Гермиона резко развернулась — на самом берегу, практически обмакнув ботинки в воду, в траве разлёгся Драко. Закинув правую руку за голову, он задумчиво разглядывал блекнущие небеса из-под полуопущенных век. Левая рука описала ленивый круг. — Было вполне так симпатичненько… ну, розовые лепестки в твоих локонах, которые… как этот цвет, бишь…