Профессия: ведьма - Громыко Ольга

Мне все было видно и отсюда, с соломенной крыши сарая, куда я вскарабкалась в поисках необмолоченных колосков. Странный это был обоз. Три телеги, а на них горой, под дерюгой, что-то гремящее и угловатое. Впереди двадцать воинов на лохматых лошадках, и сзади столько же. Война, что ли? С кем? Кому мы, болезные, потребовались?

Обоз встал под вековым дубом, в пятистах локтях от частокола. Воины смотрели насторожено, не спешиваясь. Наконец вперед выехал десятник на саврасом коне, косясь на своих и поминутно проверяя направление ветра обслюнявленным пальцем. Его смелости хватило локтей на двести.

– Много вас тут? – завопил он, прикрывая нос кожаной рукавицей.

– Есть чуток! – радостно откликнулся мой дядька, шагнув было за ворота, но воины немедленно ощетинились взведенными арбалетами, и он поспешно отступил назад. – Кто не помер, тому уже бояться нечего, две недели хворь не сказывалась! Заходите, не тревожьтесь – схлынуло моровое поветрие!

Десятник, не отвечая, повелительно махнул рукой. Молчаливые воины редкой цепочкой окружили деревню, за ними с надсадным скрипом потянулись телеги. Под сдернутой рогожей оказались пузатые бочонки в черных потеках.

Кто-то из мужиков, смекнув, к чему идет дело, перемахнул частокол и припустил к лесу в отчаянной надежде прорваться между двумя воинами. Короткий арбалетный болт целиком скрылся под его левой лопаткой. «Спасатели» сноровисто выбивали днища бочек, с размаху плеща на частокол вязкой смолой, пока десятник неторопливо разжигал соломенный факел. Я кубарем скатилась с крыши, метнулась туда-сюда – бежать некуда, черный удушливый дым слепит глаза, першит в горле, люди мечутся в огненном кольце, натыкаясь друг на друга. Брызгами разлетаются искры, гудящим пламенем разрастаясь в соломенных крышах. Частокол пылает, близко не подойдешь, сухо тренькает арбалетная тетива, не выпуская за ворота, в ушах звенят истошные вопли, и не разобрать, чьи – то ли воет перешибленная бревном собака, то ли заживо горящая женщина…

Только ребенок надеется укрыться от смерти в родном, пусть и горящем доме. Это меня и спасло. Ослепленная клубящимся внутри дымом, я споткнулась о кадушку в сенях и с визгом провалилась в открытый подвал. Крышка, за которую я судорожно попыталась уцепиться, хлопнула над моей головой. Скатившись по лестнице, я на четвереньках отползла в угол и забилась между ларем и стеной, поскуливая от боли и страха. Дым медленно истаивал под потолком, глинобитный пол холодил ушибленный бок. К реву пламени добавился грохот падающих балок – последнее, что я запомнила, прежде чем потерять сознание.

Потом был бессильный плач, неподдающаяся крышка, окровавленные пальцы… сытые вороны, пепелище с остовами домов…. железный ошейник моего верного пса, рассеченный мечом… черно-красные тряпицы на деревьях, предостерегающие путников. Король без раздумий пожертвовал маленькой деревней ради целого королевства, но я не находила оправдания его поступку ни тогда, ни теперь, когда постигла основы целительства с ключевым постулатом «меньшего зла». Услуги магов дороги, смола куда дешевле…

Я брела по оттаивающему лесу, судорожно сжимая котомку с остатками припрятанной в подвале картошки. На избушку лесной знахарки я наткнулась совершенно случайно, провела у доброй старушки около недели, а там гостивший у нее племянник подвез меня до Стармина на телеге.

В тот же день меня приняли в Школу Чародеев, Пифий и Травниц.

…Я уже не молчала, я рассказывала Лёну свою историю, ничего не скрывая. Он не поддакивал, не произносил слов утешения, он просто разделил со мной тот страшный весенний день, и воспоминания потеряли свою пугающую остроту и перестали быть наваждением.

Мне больше никогда не снились кошмары.

* * *

Вампиры с явным нетерпением следили, как я прощаюсь с Лёном у фонтана и он передает мне букет полевых цветов, нащипанный по обочинам дорог. Букет был выдержан в синих тонах – васильки, колокольчики, пушистые фиолетовые ежинки на полуголых стеблях, десяток крупных страстоцветов – с каймой из тысячелистника. Собирала букет я, но потом всучила цветы Лёну, увлекшись погоней за чем-то маленьким и светящимся, вроде пухлого золотого жука, выпорхнувшего из пунцовой чашечки дикой лилии. Естественно, не догнала, о букете забыла, и Лён, не напоминая, терпеливо нес его версты полторы. Пока вампир помахивал букетом в опущенной руке, тот выглядел вполне прилично, но стоило придать цветам естественное положение, как те горестно повесили головки. Лён непритворно смутился. Выглядело это так, словно незадачливый ухажер дарит девушке розы, которые неделю назад отвергла предыдущая пассия. Не пропадать же добру…