Мертвый принц - Киз Грегори

«Мое лицо высечено из камня», – сказала себе Мюриель.

Но даже камень был не в силах сдержать ее ярость. Она не знала наверняка, кто стоит за убийством ее мужа и дочерей, но была уверена, что Ханза в этом замешана, несмотря на загадочную смерть Острбурга. Короли Ханзы раньше занимали трон, на котором сейчас сидит ее сын, и не отказались от мечты снова примостить на нем свои задницы.

Однако, хотя Мюриель ни на секунду не усомнилась в их участии в заговоре, она знала, что у нее нет доказательств. Поэтому она постаралась не выдать своих чувств, хотя и понимала, ^что у нее, вероятно, не слишком хорошо это получается.

– Его величество отправил меня сюда с предложением нашей дружбы в столь сложные для вас времена. На всех нас взирают с небес святые. И мы рассчитываем оставить наши разногласия в прошлом.

– Это похвальный жест, – сказала Мюриель.

– Мой король предлагает больше, чем просто жест, миледи, – продолжал Эрадал и щелкнул пальцами.

Тут же слуга вложил ему в руки шкатулку из гладко отполированного розового дерева. Поклонившись, посол протянул ее Мюриель.

– Я уверена, что это предназначено для моего сына, архгрефт, – уточнила Мюриель.

– Подарок? – пробормотал Чарльз.

– Нет, миледи. Это для вас. Знак доброго расположения.

– От короля Маркомира? – удивилась Мюриель. – Он ведь женат. Надеюсь, это не слишком интимный знак.

Эрадал улыбнулся.

– Нет, миледи. От его сына, принца Беримунда.

– Беримунда?

В последний раз Мюриель видела Беримунда, когда ему было лет пять, по представлениям Мюриель – совсем недавно.

– От юного Беримунда?

– Сейчас принцу двадцать три года, королева-мать.

– Да, и я вполне могла бы быть его матерью, – заметила Мюриель.

По залу пробежал смешок, и Эрадал покраснел.

– Миледи…

– Дорогой Эрадал, я пошутила, – сказала она. – Давайте же посмотрим, что нам прислал принц.

Слуга открыл шкатулку, и Мюриель увидела изысканную золотую цепочку для ключей, украшенную изумрудами. Королева улыбнулась еще шире.

– Чудесная вещица, – проговорила она. – Но как я могу ее принять? Я ведь уже ношу цепочку для ключей от владений дома Отважных. Зачем мне две?

Эрадал снова покраснел.

– Ваше величество, позвольте мне быть с вами откровенным. Дружба, которую вам предлагает принц Беримунд, особого рода. Он готов сделать вас своей невестой, а потом и королевой Ханзы.

– О боже, – промолвила Мюриель. – Все более и более щедро. Когда же принц успел так сильно в меня влюбиться? Я несказанно польщена. То, что женщина моих лет может вызвать подобную страсть…

Она замолчала, понимая, что, если произнесет следующие слова, они неминуемо приведут к войне.

Мюриель сделала глубокий вдох, прежде чем продолжить.

– Подарок просто великолепен, – сказала она, – однако, боюсь, мое горе еще слишком сильно и я не могу его принять. Если намерения принца благородны, я прошу его дать мне время, прежде чем он снова обратится ко мне со своим предложением.

Эрадал поклонился и подошел поближе.

– Ваше величество, – понизив голос, сказал он, – вы совершаете ошибку. Вы можете мне не поверить, но я не только уважал вашего мужа, мне он очень нравился. Я всего лишь посланник… и не влияю на государственные дела Ханзы. Однако я знаю, как обстоят дела в вашей стране. Вам сейчас очень нелегко. Вы должны подумать о собственной безопасности. Именно этого хотел бы Уильям.

– Я не советую вам брать на себя смелость говорить от имени моего покойного мужа, – так же вполголоса ответила Мюриель. – Прошло совсем немного времени с тех пор, как он умер. Ваше предложение в такой момент представляется мне неприличным. И вы это прекрасно знаете, Эрадал. Я сказала вам, что обдумаю его. Большего сейчас я вам обещать не могу.

Эрадал заговорил еще тише, и присутствующие напряглись, пытаясь уловить хоть что-нибудь из их разговора. Мюриель чувствовала, как пятьсот пар глаз буравят ее, пытаясь понять, что они могут выиграть от нового поворота событий.

– Я согласен, миледи, что время сейчас не слишком подходящее, – не стал спорить Эрадал. – Но оно не на нашей стороне. В мире царит предательство, идут приготовления к войне. Если вы не хотите думать о собственной безопасности, подумайте о своем народе. После всего, что случилось, разве Кротении нужна война?

– Это угроза? – нахмурившись, поинтересовалась Мюриель.

– Я бы никогда не осмелился угрожать вам, миледи. Я испытываю к вам сострадание, и больше ничего. Но если, увидев тучи, вы понимаете, что приближается буря, – разве это можно назвать угрозой? И о каких угрозах может идти речь, когда друг советует вам от нее укрыться?