Профессия: ведьма - Громыко Ольга

– Похоже, ты прав. Но вряд ли Вэрд окажет нам подобную любезность и выдаст своего осведомителя, – вздохнула я. – А Леск большая долина?

– Немногим меньше Догевы. Укромных местечек там хватает, если ты об этом. Даже для человека, тем более – мага.

– Зато и деваться ему с острова некуда, – заметила Орсана.

– Сперва надо убедиться, что этот мздркж вообще сюда высадился, – скептически буркнул тролль, подбирая и пристраивая за спину меч. – Письмо для главного упыря он мог и с подручным передать, а то и вовсе с мышью, как…

– Вы, – сообразила-закончила я. – Ну конечно! А я-то еще гадала, как вы умудрились так быстро собраться в Опадищах…

Громкий злорадный треск сменился таким же плеском – к счастью, уже за Лёном. Вампир оглянулся на плавающие в воде обломки и зябко передернул плечами.

– Пошли, – коротко бросил он, проходя мимо. Выражение его лица не понравилось не только мне, потому что разговор тут же оборвался и мы послушно потопали следом – по широкой, ведущей в гору мощеной дороге. Сразу за портом начинался город – вернее, типичная для вампирьих долин россыпь домиков, тонувших в лесной зелени. Осень еще не успела коснуться здешней травы и листьев, хотя на яблонях уже не осталось ни единого плода, а рябины щеголяли алыми гроздьями. Ухоженные дворики притягивали взгляд яркими плетистыми цветами всех оттенков красного – от почти черного до светло-розового, стелющимися по клумбам или свисающими из стоящих на подоконниках горшков. Рыжая черепица и выбеленные стены делали домики похожими на игрушечные.

Вот только любоваться ими совершенно не было настроения.

– О-о… – пришибленно выдохнул Ролар.

О немедленном расспросе Стражей и речи не шло, ибо те пребывали настолько «при исполнении», что мы с тем же успехом могли вести дружескую беседу с ощеренными каменными гаргульями при входе в музей неестествознания. Нет, в официальный рядок вдоль дороги они не выстраивались, но в то же время были повсюду – в переулке, падающей от дома тени, среди толпы… напряженно застывшие, с хищно развернутыми крыльями и взятыми на изготовку гвордами, не спуская с нас глаз.

То ли почетный караул, то ли… конвой по дороге к эшафоту.

В Догеве на Лёна смотрели если не как на самого бога, то по меньшей мере на одного из его особо доверенных святых – с благоговейным трепетом, в исполнении излишне впечатлительных девиц переходящим в щенячий восторг с томными придыханиями.

В Леске – как на прокаженного. Даже меня, ведьму, никогда в жизни не обливали подобной ненавистью и презрением, перемешанными с ужасом. Даже Вал, столкнувшись с одним таким взглядом, споткнулся и в дальнейшем предпочел смотреть себе под ноги.

А Лён шел. Высоко подняв голову, с совершенно отсутствующим видом, как будто не замечая расступающихся перед ним вампиров. Мы, не сговариваясь, сплотились возле него, словно приготовившись защищать от готовых вот-вот посыпаться со всех сторон камней и плевков. Но от этой гробовой тишины мы защитить его не могли. Потому что для него никакой тишины не было.

Я легонько коснулась его руки, но он, судя по всему, даже не почувствовал.

Казалось, этой улице не будет конца, и, когда Лён неожиданно свернул в одну из калиток, я чуть было не проскочила мимо. Вампир уверенно пересек дворик и остановился перед немолодой вампиршей, чем-то неуловимо напоминавшей Крину, – если, конечно, той вздумается встать на пороге своего дома с гордо выпрямленной спиной и скрещенными на груди руками, готовой скорее погибнуть, чем пустить внутрь нагло разгуливающих по ее родной долине захватчиков.

Но вламываться Лён не стал. Помедлив, негромко, но твердо сказал:

– Только если у меня не останется выбора.

Несколько секунд вампирша бесстрастно, пристально смотрела ему прямо в лицо, потом почтительно склонила голову и посторонилась:

– Принимать вас в моем доме – большая честь для меня, Повелитель.

Лён на мгновение прикрыл глаза, переводя дух, и, снова взяв себя в руки, шагнул через порог:

– Благодарю вас, Taiell'in.

Насколько я помнила, так страстно мне хотелось захлопнуть за собой дверь только во время практикума по некромантии (дверь была окована серебром и вела в освященный фамильный склеп, а практикум проходил на образцово показательном беспокойном кладбище, и тамошняя нежить охотно продемонстрировала адептам свое разнообразие и возможности; такого изобилия не ожидал и сам преподаватель, первым добежавший до склепа…).