Свиток желаний - Емец Дмитрий

– Он очень любил эту кошку? – наивно спросил Мефодий, стараясь не смотреть на полуразделанную тушку.

Его сразу начинало тошнить.

Цюрюпов осклабился. Зубы у него были такие страшные, а челюсти такие мощные, что Мефодию невольно пришло на ум, что его череп явился бы достойным экспонатом этой коллекции. Так сказать, завершающим. И тем нелепее звучало хихиканье, визгливое, девичье.

– Любил?.. Терпеть не мог!.. гьи-гьи… Прятала ему в ботинки рыбу!.. гьи… орала… гьи! И так восемнадцать лет подряд… И все это время… гьи… банкир вынашивал план мести… гьи-гьи… – то и дело издавая причмокивающиеся звуки, сообщил таксидермист.

Улита демонстративно посмотрела на часы.

– Ну и где? – спросила она.

Цюрюпов метнулся куда-то в угол и вернулся с полусотней крысиных кож. Верхние еще не совсем просохли. Улита взяла кожи и молча пошла к выходу. Таксидермист нагнал ее уже у двери и, снижая голос, быстро, косноязычно забормотал, прося продлить срок аренды.

– Гьи-гьи… гьи-гьи… – только и слышал Мефодий.

– Больше трех раз не положено! – строго сказала Улита, по привычке делая физиономию чемоданчиком.

– Но мне совершенно необходимо!.. гьи… Мне же нельзя по-другому! Ну тогда ты, мальчик!.. сделай что-нибудь, гьи! – почти простонал таксидермист, пытаясь обнять Мефодия за плечи.

Вспомнив разделанную кошку на столе, Буслаев резво отпрыгнул.

– Только без цирка! Мы не слоны! – поморщившись, сказала Улита. – И оставьте ваши «гьи» при себе. Попытаемся сделать исключение. Когда истекает срок вашей аренды?

– Через три месяца! – выпалил Цюрюпов.

– Вот тогда и приходите. И смотрите, чтобы больше не было задержек с кожами. Еще одно оправдание, что не было крыс, и…

Цюрюпов льстиво закивал.

– На прежних условиях арендочку-то?.. гьи… Уж я вас отблагодарю! Если там чего по моей части… Чучельце там из кого…

Улита отмахнулась.

– Не надо. Обойдусь как-нибудь. Я сама чучело, – сказала она.

Таксидермист на всякий случай не стал улыбаться и говорить «гьи-гьи».

– А что за условия-то? – с любопытством спросил Мефодий у Цюрюпова.

– Какие условия?

– Ну вы сказали: на прежних условиях. На каких?

Таксидермист с мольбой посмотрел на Улиту, но, не получив от нее никакой помощи, понес совершенную околесицу:

– Вы уж там в договорчике сами посмотрите, – сказал он под конец и, поспешно отступив к дохлой кошке, отгородился ею от окружающего мира.

В машине Улита расхохоталась. Мефодий не уставал поражаться перепадам настроения ведьмы: пару дней назад после ссоры с одним джинном автомобиль буквально сотрясался от ее рыданий, а сейчас он точно так же сотрясался от хохота.

– Ну и сконфузил ты его своим вопросом! Ты видел его рожу? – спросила ведьма сквозь смех.

– Ага. А чего он так перекосился?

– Зубные щетки, – с трудом выговорила Улита.

– Что за щетки?

– Ты что, глупый совсем? – удивилась Улита. – Знаешь, за что Цюрюпов заложил эйдос? Раз в месяц он получает посылку, аккуратненькую такую, а в посылке угадай что? Старые зубные щетки знаменитых актрис, спортсменок и так далее. В прошлый раз были, по-моему, щетки французской певицы Пуржет де Фарс и русской теннисистки Кати Сыроежкиной.

Мефодий покачал головой. Он успел уже слегка поднатореть в делах Канцелярии Тартара и представлял, сколько переписки и волокиты нужно, чтобы каждый раз пробивать требуемое. Если таксидермист срочно не возьмется за ум, на том свете ему будет предъявлен немаленький счет.

– Отдел снабжения, наверное, все валит на отдел почтовых пересылок, отдел почтовых пересылок – на курьеров, курьеры – на комитет по земным делам, те на иностранный отдел, иностранный отдел на службу суккубов, а суккубы небось снова на отдел снабжения. Помнишь, нам для одного арендателя нужны были рваные бутсы нападающего аргентинской сборной? Я две недели с Канцелярией переругивался, пока их выкрали, – сказал он.

– Эй, Буслаев, Буслаев! Тот был важный тип, политик, сюрприз хотел шефу сделать, а это обычный таксидермист! Отдел снабжения и возиться бы с ним не стал! Он промариновал бы заказ семьдесят лет, пока эта Пуржет не отбросила бы копыта, а потом послал бы мотивированный вежливый ответ о невозможности выполнения заказа в связи с тем, что абонент недоступен.

Мефодий недоуменно моргнул.

– А откуда тогда щетки?

– Здрасьте-досвидания! А мозги нам на что? Под видом щетки Сыроежкиной он получил чью-то старую щетку с помойки – уж не знаю чью, а вместо щетки Пуржет Грызианка Припятская прислала личную щетку Вия. Конечно, мне тоже морока, зато забавно-то как! За какую ерунду человек с эйдосом готов расстаться! И ведь не он один.

И Улита снова расхохоталась, да так, что треснуло лобовое стекло, а Мамая едва не вышвырнуло с водительского сиденья.

– Эй, осторожнее! Ты это прекращай! Хаврон всегда говорил: если хочешь куда-нибудь доехать, не трогай водителя за нос и коробку передач, – предупредил Мефодий.

– Умничка твой Хаврон! Правильно мыслит! Познакомь меня как-нибудь с ним! – умилилась Улита.

– Не-а. Эдька вредный и жадный, лучше с ним не связывайся.

– Ничего. Меня это не смущает. Я девушка обеспеченная. У меня вон машина с личным шофером. Правда, Мамай? – сказала Улита.

Личный шофер, по совместительству хан Золотой Орды, сердито зарычал, вцепившись в руль, как бульдог в кость.

– Молчание – знак согласия, – воодушевилась Улита. – Ладно, ханчик, поехали! Чего стоим, кого ждем? Мы что, записались на черепашьи гонки?

Взбешенный Мамай стартовал так стремительно, что попавшаяся ему на пути урна пробила витрину в магазине. Одновременно декоративная решетка, прикрывавшая корни одного из многострадальных московских деревьев, подброшенная пробуксовавшим колесом, ударилась в стену дома и, отрикошетив точно в лобовое стекло «Роллс-Ройса», доделала то, что начала еще Улита своим ультразвуковым смехом. Край решетки остановился всего в каком-то полуметре от головы Мефа. Мамай, пыхтя, вышиб треснувшее стекло ногами и, отшвырнув решетку, вновь тяжело плюхнулся на сиденье.

– Эй, хан, ты вообще зрячий или как? Если с синьором помидором что случится, пока его эйдос не у мрака, с Арея спустят семь шкур! А меня так вообще живой закопают! – вспылила Улита.

Мефодий напрягся. Ему почудилось, что сейчас перед ним на мгновение приоткрылся занавес, но так быстро, что он не успел разглядеть, что на сцене.

– Почему? Почему с вами все это сделают? – быстро спросил он, но Улита уже спохватилась, что сгоряча сболтнула лишнего.

– Ты же у нас ценный кадр! Трудяга, молодой специалист! – неопределенно протянула она и вдруг, глядя на дорогу, завизжала: – Собака, Мамай, собака!