Рим. Книга 1. Последний Легат - Врочек Шимун

– Быстрее! – кричат с трибун.

Лев бежит неторопливо, спокойно – но кажется, что волна ужаса бежит перед ним. Лев никуда не торопится.

Небо над амфитеатром – огромное и высокое, облака закрывают солнце в этот момент. Тень сгущается. Я не верю в приметы, но сейчас…

Распорядитель что-то командует, я не слышу что – но вдруг понимаю, что все: не успели.

Лев неторопливо разбегается. Лапы опускаются на песок, выбивают следы. Бока льва забрызганы кровью.

Я оглядываюсь. Вижу на боку Гортензия Мамурры меч с золоченой рукоятью, ножны украшены камнями, они переливаются на солнце. И понимаю, что не успеваю добраться до меча, вытащить его из ножен у Гортензия и бросить на арену… И все равно делаю шаг.

В следующее мгновение я слышу что-то вроде вздоха. И вижу, как летит в воздухе, кувыркаясь, длинный кавалерийский клинок. Солнце на миг сверкает на красном камне, вделанном в навершие рукояти. Я вижу молодого трибуна (кажется, меня с ним знакомили? Метеллий?), темноволосого, красивого, – с занесенной рукой. Это он бросил свой меч.

Молодец, думаю я. И еще: а я мог успеть!

Затем время ускоряется.

Клинок втыкается в песок перед варваром. Раз. Лев оскаливается и срывается с места. Два. Германец в мгновение ока хватает меч и оказывается вооружен. Три! Лев останавливается – все-таки они довольно трусливы, эти громадные кошки, – затем рычит, оскаливает клыки. Пытается задеть германца лапой. Германец настороже.

Лев, решив, что добыча нелегкая, рычит еще раз, для острастки – мол, мне просто лень, – поворачивается и уходит, не торопясь. Я вижу подушечки его лап, когда он переступает. Германец выдыхает. Берет раненого германца под руку, вздергивает, голова того мотается, он едва может стоять, – и они вместе тащатся к выходу с арены. Медленно и держа меч наготове, германец идет. Справа рычит тигр, он встает и ощеривается. С другой стороны – волки, они поднимают морды и рычат.

Мгновение тянется и тянется.

Они идут. Так, окруженные рычанием и оскалами, германцы добираются до решетки. За ней стоят служители цирка в кожаных балахонах, с крючьями и факелами. Когда германцы оказываются рядом, решетка идет вверх. Скрежет. Служители мгновенно выбегают наружу, выставляют длинные багры-крючья.

Я выдыхаю. Теперь все кончено. Германцы выиграли – на этот раз.

Толпа ревет. Германец, стоя в окружении черных фигур, поднимает меч над головой. Все мы встаем и аплодируем стоя. Браво!

– Браво! – кричу я. Бью в ладоши. Прекрасное представление!

Они – преступники и смертники. Но они заслужили второй шанс.

* * *

Когда мы возвращаемся после обеда, представление в самом разгаре. Но ничего подобного травле пока не происходит.

Схватки унылы. Одни бойцы плохо владеют оружием, их убивают до смешного быстро, другие – типичные варвары, яростные и неудержимые в первом натиске, но скоро выдыхаются. И звон мечей становится только унылей…

Народ на трибунах беседует, всеобщего увлечения уже нет. Сплетни, слухи, приметы, рост цен – вот что волнует зрителей. Так что им есть чем заняться кроме схваток. Разве что те, кто делал ставки, начинают возмущаться, что представление затянулось.

– Боюсь, ничего приличного мы уже не увидим, – говорит Нумоний Вала, начинает подниматься…

И тут объявляют:

– Германец по прозвищу Бык против Стигиона Горбатого!

Вала плюхается на сиденье.

Стигион Горбатый, я про него слышал. Профессиональный гладиатор. Я вижу это по его чудовищно развитой правой руке, которая на вид ощутимо длиннее и толще левой. Мышцы перекатываются под загорелой кожей – он недавно приехал с юга, точно, густой медный оттенок еще не сошел.

Впрочем, в Германии тоже бывает солнце. Ну, хотелось бы надеяться…

Стигион выходит, держа шлем под мышкой. Лицо его – чудовищно уродливое переплетение шрамов. От долгого ношения шлема на носу гладиатора образовался нарост – почти горб. Отсюда и прозвище. От гладиатора веет уверенностью и тренированной, подготовленной, раздражающей силой. Он убийца.

И тут я вижу его – противника Стигиона. Сначала взревывают трибуны. Крик опускается на песок, кружит маленькими песчаными вихрями. Тень ползет по арене. Я поднимаю голову. В проеме над амфитеатром я вижу, как темная грозовая туча наплывает на город. Где-то там, в вышине, открывается проем в иные миры. Когда рев трибун стихает, Стигион делает шаг вперед, вскидывает меч, приветствуя соперника.