Имя мне — Легион - Желязны Роджер

— Ну, как?

Он двинулся поближе к свету, лившемуся из открытой двери.

— Господи! — произнес он. — Так вы действительно нашли месторождение?

— Конечно.

— Ладно. Я продам их для вас. Тридцать пять процентов.

— Двадцать пять, не больше. Я уже говорил об этом.

— Просмотр камней и минералов на этой неделе в субботу. Человек, которого я знаю, сможет быть там, стоит лишь ему дать знать. Он предложит хорошую цену. Я дам ему знать — за тридцать процентов.

— Двадцать пять.

— Жаль, что мы близки были к сделке и не смогли сторговаться. Что ж, мы оба внакладе.

— Ну, ладно. Тридцать.

Я забрал камни, ссыпал их в карман, и мы ударили по рукам. Потом Фрэнк повернулся.

— Двинусь в лабораторию, — сказал он, — и посмотрю, что стряслось с тем агрегатом, что вы притащили.

— Дайте мне знать, когда найдете неисправность. Мне это любопытно.

— Хорошо.

Он ушел, а я прибрал камни, принес книгу о дельфинах и начал листать ее. И меня поразило, насколько смешно это было, что я делал. Все эти разговоры о дельфинах, все чтения, рассуждения, включая мою длинную диссертацию об их гипнотических и гипотетичных снопеснях, как о религиозно

— диагностических формах людуса — для чего? Чтобы обнаружить, что я, скорее всего, справился бы со всем этим делом даже и без того, чтобы увидеть хоть одного живого дельфина?

Ну вот, это было как раз то, что я должен был сделать — то, чего хотели Дон и Лидия Барнс — и Институт: чтобы я восстановил доброе имя дельфинов. И все же насколько запутанным был этот клубок! Шантаж, убийства, контрабанда алмазов, да еще и нарушение супружеской верности — вероятно отброшенное в сторону… Как гладко и аккуратно я начал распутывать его, но так и не определил, кто знал обо всем этом, кто помог мне и зачем исчез так, как исчезал только я — без того, чтобы возникли всякие неприятные для него вопросы, без того, чтобы оказаться втянутым в это дело.

Чувство глубокой зависти к дельфинам накатило на меня и прошло не полностью. Создавали ли они когда-нибудь для себя подобные проблемы? Я крепко в этом сомневался. Может быть, если я соберу достаточно зеленых печатей судьбы, я смогу в следующий раз воплотиться в дельфина.

Что-то нахлынуло на меня, и я задремал, не потушив свет.

Меня разбудил резкий и настойчивый стук.

Я протер глаза и потянулся. Шум повторился, и я повернулся в направлении его.

Там было окно. И кто-то барабанил по раме. Я встал, подошел к окну и обнаружил, что это был Фрэнк.

— Ну, — сказал я, — что стряслось?

— Выходи, — предложил он. — Это очень важно.

— Ладно. Минутку.

Я ополоснул лицо, что окончательно разбудило меня и дало время подумать. Взглянув на часы, я увидел, что времени около половины одиннадцатого.

Когда я в конце концов вышел, он вцепился в мое плечо:

— Пойдем! Черт возьми! Я же сказал, что это очень важно!

Я сделал шаг вслед за ним:

— Ладно. Я проснулся. А в чем дело?

— Пол умер, — сообщил он.

— Что?

— Что слышал, Пол умер.

— Как это случилось?

— У него остановилось дыхание.

— Вот оно что… Но как это случилось?

— Я начал возиться с агрегатом, который ты приволок. Он лежит там. Я затащил его к тому времени, как пришел мой черед сменить Бартелми, так что возможность разобраться с ним была. И я настолько увлекся, что не обращал на Пола особого внимания. Когда я все-таки решил глянуть, он был мертв. Это все. Его лицо почернело и исказилось. Похоже на что-то вроде легочной недостаточности. Может, это была легочная эмболия…

Мы вошли в ближайшие двери. Море плескалось за ними, легкий бриз ворвался за нами следом. Мы миновали недавно установленный верстак, разбросанные инструменты и частично разобранный агрегат. Свернув налево, мы вошли в комнату, где лежал Пол. Я включил свет.

Его лицо больше не было красивым, оно несло на себе отпечатки последних минут, проведенных в муках. Я подошел к нему и проверил пульс, заранее зная, что не найду его. Надавил на кожу большим пальцем. Пятно, когда я убрал палец, оставалось белым.

— Недавно это случилось? — спросил я.

— Прямо перед тем, как я к вам пришел.

— Почему ко мне?

— Вы живете ближе всех.

— Понятно… Простыня в этом месте была порвана раньше?

— Не знаю.

— Ни криков, ни стонов, ни каких-либо звуков?

— Ничего. Если бы услышал, я пришел бы сразу.

Неожиданно мне захотелось закурить, но в комнате стояли кислородные баллоны, и по всему помещению были развешаны таблички с надписью «Не курить!». Я повернулся и пошел назад, толкнул незапертую дверь, навалился на нее спиной и уставился по-над водой.