Паника-upgrade. Брат Бога - Мазин Александр

– Как дела, Матиуш? – спросил он у врача, невысокого, быстрого в движениях мужчины откуда-то из славянской части Европы.

Веерховену Матиуш больше напоминал отставного боксера-легковеса, чем доктора. Но Матиуш тоже был человеком Реймана, а значит, дело свое знал блестяще. Кроме того, видно было, что врач и полковник знакомы не первый год. И он, Рихард Веерховен, чувствовал себя в их компании чужаком.

Одетый в белый халат помощник доктора при появлении полковника оторвался от окуляра микроскопа и собрался встать. Но начальник не дал санитару подняться, положив руку ему на плечо.

– Если ты имеешь в виду старину Курта – дела неважные! – сказал доктор.

У него был очень высокий голос. «Писклявый», – мысленно окрестил его Рихард.

– Я сделал вскрытие, – продолжал врач. – Смерть наступила вследствие остановки сердца.

Левая бровь полковника поползла вверх.

– Совершенно определенно! – сердито сказал доктор. – Коронарный…

– Избавь меня, Матиуш! – Полковник поднял руку. – Если ты говоришь, что у Быка-Штабба оказался дрянной мотор, значит, так и есть.

– Я этого не говорил, – возразил врач. – Картина такова, что поначалу, из косвенных данных, я склонен был думать, что он умер от шока. Но теперь склоняюсь к тому, что это был шок на фоне полного истощения. Анализ крови показывает…

– Избавь меня, Матиуш! – еще раз повторил полковник. – Только выводы.

– Он перенапрягся, – лаконично произнес врач.

– Вот как? А что у него с половым членом?

– Ничего.

– Черт! Но он же был весь в крови!

– Это не кровь Курта.

– То есть?

– Это не его кровь, Ленарт. Вернее, в основном не его кровь.

– В основном – это как понимать?

– Незначительный разрыв уздечки. Такое бывает.

– Но, – задумчиво проговорил полковник, – если это не кровь Курта, то это кровь кого-то другого.

– Блестящий анализ ситуации! – Доктор улыбнулся.

– И чья же она?

– Человеческая, насколько я могу судить, – Матиуш осклабился. – Есть кое-какие вопросы, но у меня здесь не исследовательский центр.

– Женщин на острове нет, – изрек полковник.

Доктор открыл рот, чтобы что-то сказать, но полковник не обратил на это внимания.

– Выходит, Бык-Штабб засандалил кому-то из этих парней, – сделал вывод полковник. – И надорвался. Собачье дерьмо! Раньше за ним такого не замечалось! А потом этот засранец бросил своего капитана…– Рейман сжал челюсти с такой силой, что на щеках его надулись желваки. – Я найду мерзавца! – пообещал он. – Найду и…

– Ленарт! – Фальцет доктора резанул по ушам Веерховена. – Вынужден тебя огорчить. Нет нужды проверять солдатские задницы. Это была женщина. Или, что вернее, – девушка. Так что старина Курт неплохо провел последние минуты своей жизни. И умер в полном кайфе, можешь мне поверить!

– Откуда на острове девушка,

черт возьми? – изумился Рейман.

– Тебе лучше знать, Ленарт.

Полковник повернулся к Рихарду.

– Лейтенант! – жестко бросил он. – Откуда на острове девушка?

Веерховен спокойно выдержал буравящий взгляд начальника.

– Ни одно судно не подходило к острову, сэр! – сказал он. – Ни одно чужое судно! Даже если кто-то ухитрился бы незаметно высадиться ночью, то утром его непременно бы засекли. Я сам просматриваю записи, сэр!

– А днем? – перебил Рейман.

– Днем то же, сэр. А акваланг засекли бы металлодетекторы. Может быть, девушка уже была здесь, когда мы прибыли на остров? Кстати, сам Штабб говорил: здесь есть несколько пещер… Я собирался заняться ими через пару недель. Это удобное место, чтобы оборудовать запасные позиции!

– Матиуш, старина, – полковник повернулся к доктору. – Ты уверен? Насчет девушки?

– Абсолютно. Я шесть лет работал криминальным экспертом, Ленарт.

– Есть еще какие-нибудь повреждения?

– Несколько царапин на спине!

– Ногти?

– Нет. Колючки. Ищи девушку, Ленарт! Она расскажет тебе, как Бык-Штабб провел последние минуты.

– Что еще можешь выяснить ты?

– Здесь – ничего. Можно отправить тело на материк. Можно подготовить срезы тканей…

«Кто бы она ни была, – подумал Рихард, – мне жаль ее, бедняжку. Эта скотина Штабб изнасиловал ее, а потом еще и загнулся, подлец!»

Веерховен представил себе юную девушку, извивающуюся под тушей мертвого капитана, и содрогнулся. У лейтенанта было живое воображение. И в некоторых вопросах он был весьма чувствителен.