Паромщик - Сандему Маргит

— Мы пробыли наверху всю осень, насколько у нас хватило сил, но быстро похолодало, и мы должны были возвращаться в Пруссию. Но мы вернулись в этом году, чтобы продолжить поиски.

— И что вы нашли?

— Много интересных деталей — но не нашего друга.

— Я бы хотел услышать об этих деталях несколько позднее. Но сначала ты, Мортен Хьортсберг. Почему ты оставался здесь наверху целых шесть недель? Не дав никому о себе знать?

Безукоризненно одетый молодой человек выглядел надменно. Они даже могли прочитать его мысли. «Вульгарный деревенский пристав, было бы на что обращать внимание!» Но он все же снизошел до ответа.

— Я нашел доказательства того, что мой хороший друг, доцент Кламмер, побывал здесь. Мне кажется, что и он сделал какую-то находку… А потом с ним что-то случилось, поскольку его одежда по-прежнему находится здесь.

— Мы это знаем, — ответил Свег. — Он найден.

Затем они рассказали подробнее о том, как далеко внизу, в сообщающемся водном бассейне, был найден труп Кламмера — проделавший опасный путь через озера и водопады. Мортен сжал челюсти в тихом отчаянии.

Бенедикте сидела и смотрела на двух немцев. Первого, который знал норвежский язык, звали Вальтер. Он был молод и выглядел довольно симпатично, носил очки. Второго звали Герт. Он был полноват и немного старше. Но оба производили впечатление умных, начитанных и гораздо более привлекательных молодых людей, чем этот надменный Мортен Хьортсберг.

— Но шесть недель! — настаивал пристав Свег. — Ты, по крайней мере, мог свистнуть о себе, дать знать своей невесте!

Выражение лица Мортена говорило, что «свист» — это слишком оскорбительный звук, когда речь идет о нем.

— Я позабыл обо всем на свете, — сказал он обеспокоено. — Так как здесь, в Ферьеусете мы нашли предметы, которые совершенно поглотили все наше внимание.

Сандер вмешался в разговор.

— Какие, например? — сказал он спокойно.

— О, вам этого не понять, — сказал Мортен с презрительной улыбкой.

Но Сандер сдержался, сохранив хладнокровие.

— Ну, например, древний культ богини Нертхюс? Все трое настороженно уставились на него.

— Откуда ты это знаешь?

— Знать все это — входит в мою профессию. Что, если объединить наши наблюдения, ведь тогда мы, может быть, сможем решить загадку Ферьеусета и принести деревне долгожданный покой? С нами ведь Бенедикте, которая может многое для этого сделать, только она знает, против чего ей придется бороться.

Немцы придвинули свои стулья поближе, заинтересованные и готовые к сотрудничеству, но Мортен Хьортсберг явно не одобрял предложения.

— Давай, давай, Сандер Бринк! — предостерег он. — Ты не получишь здесь никаких бесплатных разъяснений! Это моя область исследования, так и знай, и я намереваюсь написать диссертацию по Ферьеусету. Как раз это, связанное с культом Нертхюс, должно расставить все точки над «i» для меня.

Подобное заявление Сандер проигнорировал почти самым бесстыдным образом. Как будто бы он не слышал Мортена, он просто отвернулся к немцам.

— Да, вам, как германцам, должно быть известно больше о Нертхюс, чем нам, северянам?

Вальтер, знавший норвежский язык, ответил:

— Вряд ли. Вообще, людям мало что известно о Нертхюс, собственно только Тацит описал этот культ.

— Да, — сказал Сандер. — И это как раз все, что мы знаем. Что он был распространен в землях вокруг Балтийского моря. Но что вы скажете о брактеатах? Мы нашли два. Один на доценте Кламмере, другой на помощнике пристава Ульсене.

— Мы нашли только один, — ответил Вальтер. — На нашем друге. Другой парень утонул, свалившись с… этого ужасного парома.

— Так на нем не было никакого амулета?

— Нет.

Они задумались.

— Я так и не понял, где обитает этот паромщик, — сказал Сандер. — Если бы это не было настолько невероятно, можно было бы подумать, что мы имеем дело с двумя сверхъестественными феноменами в Ферьеусете.

— И это как минимум! — сказал Вальтер. — С одной стороны, паромщик, с другой стороны, жертвы для Нертхюс, а еще, очевидно, само место несет в себе массу необычного. Не то, чтобы мы что-то видели, но мы слышали внизу, в деревне поблизости, о женском лице в оконной раме и о коровах, которые не хотели идти в свой хлев…