Крепость Жемчужины - Муркок Майкл

Но туг опять послышался шелест крыльев, и что-то уселось на шлеме воина и вцепилось ему в лицо. Это был Мурлыка, который брызгал слюной, шипел и вопил, как обычный дворовый кот, не поделивший с другим таким же котом выброшенные объедки рыбы.

Лошадь встала на дыбы. Наездник вскрикнул от испуга и боли и выпустил из рук уздечку, надеясь сбросить с себя кота. Мурлыка взмыл в воздух и оказался вне пределов досягаемости всадника. Элрик увидел сверкнувшие серебристые Глаза, кожу с отметинами проказы, и тут лошадь, предоставленная сама себе, поскользнулась на влажной скале и свалилась на бок. Несколько мгновений она пыталась подняться на ноги, всадник тем временем кричал, как полоумный, не выпуская из руки свой длинный белый меч. А потом и всадник, и конь рухнули с моста вниз – замелькали в одном клубке руки и копыта, летевшие вниз навстречу далекому темному потоку. Элрик с трудом перевел дыхание. Джаспар Колинадус подошел к нему и поддержал за руку, чтобы тот не потерял равновесия, потом помог Элрику и Оуне добраться до дальнего конца скалистой плиты, где они остановились уже на другом берегу, так толком и не поняв, что с ними случилось.

– Я еще раз благодарю Мурлыку, – сказал Элрик с натянутой улыбкой. – У тебя очень ценный зверек, господин Колинадус.

– Еще ценнее, чем ты думаешь, – с чувством сказал Джаспар Колинадус. – Он не раз играл решающую роль в мировой истории! – Кот вернулся к нему на руку, и Джаспар погладил его по голове – тот заурчал, довольный собой. – Я рад, что мы оказались полезными вам.

– Ну что ж, от стражника на мосту мы избавились. – Элрик глянул в пенистый поток внизу. – Должны ли мы ожидать новых нападений, моя госпожа?

– Несомненно, – ответила Оуне. Она хмурила лоб, будто задумавшись над проблемой, о существовании которой было известно только ей.

Джаспар Колинадус сложил губы трубочкой.

– Смотрите-ка, – сказал он, – расщелина сужается и переходит в туннель.

Так оно и было на самом деле. Они увидели, как скалы грудятся одна на другую, оставляя проход, напоминающий пещеру высотой в рост Элрика. Ряд грубо высеченных ступеней вел вверх к этой пещере, внутри которой время от времени мелькал желтый огонек, словно там горели факелы.

Джаспар Колинадус вздохнул.

– Я надеялся проводить вас и дальше, но теперь должен повернуть назад. Я не могу идти за врата Марадора, а это они, кажется, и есть. Идти дальше для меня означает верную гибель. Теперь мне придется поискать других попутчиков в земле Общих Снов. – Он казался искренне огорченным. – Прощай, принц Элрик, прощай госпожа Оуне. Я желаю вам успеха в вашем предприятии.

Джаспар Колинадус внезапно развернулся и зашагал назад через мост, так ни разу и не обернувшись. Он исчез почти так же внезапно, как и появился – его фигура вместе с котом растворилась во мраке, прежде чем Элрик или Оуне успели произнести хоть слово.

Оуне, казалось, приняла случившееся за норму и в ответ на Элриков вопросительный взгляд сказала:

– Здесь такие люди – приходят и уходят. Вот еще одно правило, которое узнает похититель снов: «Не держись ни за что, кроме собственной души». Ты понимаешь?

– Я понимаю, что, видимо, судьба похитителя снов – одиночество, моя госпожа.

С этими словами Элрик начал подниматься по огромным ступеням, ведущим к вратам Марадора.

Глава третья

О красоте, обнаруженной в глубоких пещерах

Почти сразу же, как они ступили в туннель, тот пошел под уклон. Если поначалу в нем было прохладно, то теперь стало жарко и влажно, отчего Элрику начало казаться, будто он идет по воде. Огоньки, освещавшие туннель, не были, как подумал вначале Элрик, лампадами или факелами; это светились естественные люминесцирующие сгустки вещества, по внешнему виду напоминающего плоть. Они вдруг поняли, что Говорят между собой шепотом, словно не желая потревожить покой здешних обитателей. Но Элрик не испытывал страха. В туннеле была атмосфера святилища, и он заметил, что и Оуне утратила обычную свою осторожность, хотя опыт и научил ее относиться ко всему с подозрением как к потенциально опасной иллюзии.

Никакой четкой границы между Саданором и Марадором не существовало, разве что легкая перемена настроения, а Потом туннель открылся в огромный природный зал, переливающийся сочными оттенками похожей на экзотические растения породы – синим, зеленым, желто-золотистым и темно-розовым, все они перетекали один в другой, как только-только остывшая лава.