Лабиринт Мёнина - Фрай Макс

Снилась мне, следует отметить, сплошная порнография – впрочем, весьма умиротворяющего свойства. Сам от себя, честно говоря, не ожидал.

А пробудившись от своих «дионисийских» снов, я с удивлением обнаружил, что физическое и душевное благополучие не только не покинули меня, но напротив, окутали, как некий восхитительный кокон, плотный и почти осязаемый. Казалось, что это и есть мое нормальное состояние и теперь так будет всегда. А тревожиться, болеть и тосковать я больше не умею. Удивительное ощущение!

Напротив восседал Мелифаро, сонный и изрядно потрепанный. Впрочем, его физиономия лучилась столь недвусмысленным благодушием, что мне и в голову не пришло, будто парень нуждается в сочувствии. Скорее уж ему можно было позавидовать.

Некоторое время мы молча разглядывали друг друга, словно встретились после долгой разлуки.

– Надо идти дальше, – наконец сказал Мелифаро.

– Ну и ну! – я удивленно покачал головой. – Я-то думал, ты сейчас начнешь ныть, что нам следовало бы задержаться здесь подольше.

– Да я бы и начал, – честно признался Мелифаро. – Но наша хозяйка сказала, что мы должны уходить, когда ты проснешься. Я пытался возражать, но она была неумолима, как наш шеф накануне Последнего Дня года. Сказала, что ее долг подчиняться какому-то Великому Правилу, причем сформулировать его, хотя бы в общих чертах, наотрез отказалась. Зато она собрала нас в дорогу, – он одобрительно похлопал по туго набитой кожаной сумке. – Грешные Магистры, как я люблю женщин! Они не склонны считать существенное второстепенным. Куча еды, ягодная настойка для поднятия боевого духа и даже специальное тряпье для прогулок по помойкам. Можешь переодеться. У тебя было такое скорбное лицо, когда ты кутался в занавеску, что я решил: новый костюм – именно то, что тебе требуется.

– Ну, смотря какой костюм, – осторожно сказал я. – Для прогулок по помойкам, говоришь?

Парень, разумеется, изрядно преувеличивал. Одежда, оставленная для нас старухой, почти в точности соответствовала моде моей исторической родины. Штаны из плотной ткани, просторная куртка, доходящая до колен, башмаки, чья молодость наверняка миновала пару дюжин лет назад, зато разношенные и удобные – именно то, что требуется путешественнику.

Мелифаро брезгливо морщился, разглядывая свой комплект, но здравый смысл победил: парень расстался с импровизированным цветастым лоохи и быстро переоделся.

Я глазам своим не поверил: как, оказывается, одежда меняет внешность! Куда только подевался мой старинный друг, сэр Мелифаро, единственный в своем роде, надежда Тайного Сыска, предмет обожания всех окрестных трактирщиц?! Вместо него рядом со мной топтался довольно сердитый юноша – смутно знакомый, но и только. Меня не покидало дурацкое ощущение, что мы вместе учились; оставалось вспомнить, где и когда, а потом возвращаться домой и смело отправляться в ближайший Приют Безумных, благо наши столичные знахари – большие доки по части ложных воспоминаний.

– Я чувствую себя каким-то бродягой иррашийцем! – проворчал этот полунезнакомец и сразу превратился в старого доброго сэра Мелифаро.

– Хорошо хоть, не изамонцем! – фыркнул я.

– Да уж, хвала Магистрам! – добродушно проворчал Мелифаро. Легко подхватил сумку и перекинул ее через плечо. – Продукты я тебе не доверю, чудовище! – объявил он. – Свою жизнь – возможно, но запас продовольствия на полдюжины дней?! Никогда!

– Правильно, – невозмутимо кивнул я. – Таскать за мной поклажу – твоя непосредственная обязанность. Как ты думаешь, зачем я тебя вообще с собой брал?

Он легонько толкнул меня локтем в бок – дескать, не зарывайся! – я ответил столь же дружественным символическим тычком коленкой под зад, тут же получил второй пинок, на сей раз более чувствительный. Вот так, пихаясь локтями и коленями, будто школьники, мы и ввалились в таинственный новый Мир, поджидавший нас за дверью. В столь радужном настроении мы по Лабиринту Мёнина, надо сказать, еще не бродили.

Поэтому когда нам в глаза ударил ослепительный свет разноцветных огней, а уши мгновенно заложило от сумбурной симфонии человеческих голосов, громкого смеха и нескольких танцевальных мелодий, вразнобой доносившихся отовсюду, мы ни на мгновение не удивились, словно заранееpнали, что в таком настроении можно попасть только на праздник.

– Макс, – весело спросил Мелифаро, – может быть, задержимся здесь немного, если уж так повезло? Это здорово похоже на ярмарку в Нумбане – отец пару раз возил меня туда, когда я был маленьким… Только здесь, по-моему, не торгуют всякой скучной сельскохозяйственной дрянью. Просто веселятся. И правильно делают.

– И еще это похоже на луна-парк, – улыбнулся я. Поймал его вопросительный взгляд и объяснил: – Тоже что-то вроде ярмарки. Качели, карусели, музыка, вредные для желудка вкусности на каждом углу – словом, все, что нужно для счастья, если тебе девять лет… Ну, я имею в виду – около сорока, по вашим меркам.

– Мне и сейчас нравится, – объявил он. – Давай немного здесь погуляем.

– Давай, – великодушно согласился я. – Единственное, что меня удручает…

– А тебя все еще что-то удручает?

– Угу. У нас нет денег. А бесплатно нам вряд ли кто-то даст покататься.

– Деньги – это пустяки, – жизнерадостно возразил Мелифаро. – Сейчас быстренько вытянем кошелек из ближайшего кармана…

– Тебе не стыдно, сэр Тайный Сыщик? – я укоризненно покачал головой.

– С какой стати?! – возмущенно фыркнул Мелифаро. – Ты сам все время твердишь, что Лабиринт Мёнина – сплошное наваждение. Мое наваждение – что хочу, то и делаю! А в настоящий момент у меня есть только одно желание: покататься на карусели. Если мое желание не осуществится, я умру, и делай что хочешь!

– Ты был прав, когда говорил, что впадаешь в детство, – ехидно сказал я. – Счастье, что твой спутник я, а не сэр Лонли-Локли, а то стоять бы тебе в углу до завтрашнего утра! Ладно уж, считай, что все кошельки этого мира – твои. По крайней мере те, которые ты сумеешь незаметно извлечь из чужих карманов.

– Обижаешь! – хмыкнул Мелифаро. – Меня сам сэр Кофа учил: ремесло карманника – азы нашей работы. Это только ты у нас такой гений, что Миры создавать научился прежде, чем стрелять из бабума, а рыться в Щели между Мирами тебе проще, чем в чужих карманах.

– Да, я у нас гений, – скромно подтвердил я. – Ладно, валяй. Кидай к моим ногам чужие кошельки, я не рассержусь.

Но согрешить нам так и не привелось. Судьба решила во что бы то ни стало оберегать нашу нравственность, и без того сомнительную, от разлагающего влияния насущной необходимости. Мое внимание привлекла яркая надпись над кассой ближайшего аттракциона (тот факт, что и язык, и алфавит оказались знакомыми, меня обрадовал, но совершенно не удивил): «Купите себе пять минут удовольствия. Для женщин – 8 фриков, для детей – 3 фрика, мужчины сегодня и всегда – БЕСПЛАТНО».