Охота на ведьм - Сандему Маргит

— Не слишком ли ты молода для любви? — спросил он, думая о чем-то своем. Лично ему Клаус не понравился.

— Мне уже почти пятнадцать.

«О Боже! Так она еще совсем ребенок! Но в ней удивительным образом сочетается молодость и зрелость».

— Твой брат сказал, ты занимаешься колдовством?

— Аре, что ли? Да он что угодно наболтает. Подержи-ка свечу, я кое-что покажу тебе.

Суль взяла пирожок и положила его на ладонь. Прикрыла другой рукой, отвлекая в это время внимание Йохана разговором. И вдруг раз — и пирожок исчез.

По спине Йохана пробежал холодок. Если это не колдовство, то что же это такое?

— А теперь смотри, как это получилось, — смеясь, Суль приступила к объяснениям. Медленно повторила фокус, и Йохан покраснел от стыда. Как все просто! И никакого колдовства.

Он вздохнул с облегчением. Простите, господа судьи, но я ошибся. Я ведь впервые вышел на охоту за ведьмами.

Каждый раз, когда его коллеги обнаруживали очередную ведьму, они устраивали большой праздник. Йохан всегда дрожал от радостного возбуждения, слыша весомые слова приговора — или пытка, или костер.

Справедливость торжествовала. Он сжал губы. В борьбе за правое дело нельзя быть слабым!

В комнату вошла молодая красавица-хозяйка. Отругав девочку, извинилась перед Йоханом за вторжение и увела дочь.

Йохан откинулся на подушки. Без девочки комната опустела, стало как-то одиноко.

«Тебя можно было бы назвать красивым».

Такое, верно, никто еще не осмелился сказать страшному судье инквизиции.

Странно, но эти слова согревали. От них веяло почти таким же теплом, что и от костра, на котором сжигают ведьм.

На следующий день Йохан решил встать с постели и настоял на своем. Выйдя на лужайку перед домом, он вдруг увидел массу народа. Некоторые были одеты хорошо, на других — одни лохмотья. Среди толпы выделялось несколько аристократов.

Силье тоже вышла из дома вслед за Йоханом.

— Что случилось? — Йохан был ошеломлен.

— Случилось? Что вы имеете в виду?

— Откуда тут столько народа?

— Ах, это! Они приходят каждый день. Лечатся.

— Разве ваш муж не лечит только богатых?

— Вовсе нет. Высший свет — только маленькая часть его работы. В основном, лечит тех, кто приходит сюда.

— Как же он умудряется лечить такое количество народа? Откуда взять столько времени?

— Старается изо всех сил, — устало молвила Силье. — Очень устает. Я так волнуюсь за него. Он совершенно измотан.

Да, Йохан и сам видел — изможденное лицо, распухшие и покрасневшие глаза Тенгеля, словно в них песок насыпали.

— Он что, такой богатый, что ему не нужны деньги? Зачем лечить бедняков? Что они могут ему дать?

— Тенгель ничего с них не берет. Но люди все равно приносят — кто яйцо, кто плетеную корзинку… Видите ли, им так хочется заплатить, что они несут сюда самое ценное, что у них есть.

Йохан ничего не понимал. И все равно: сочувствию в его сердце места нет! Суду нужны доказательства.

— Фру Силье, я хотел бы сходить завтра на службу вместе с вашим мужем — если можно, конечно, — хитро добавил он.

На лице женщины промелькнула быстрая, немного грустная улыбка.

— Вы можете пойти с нами. Муж не пойдет.

— Почему?

— А вы не понимаете? Я хочу, чтобы он был жив. Лечение отнимает много сил. Кладя руки на больных, он отдает им свою энергию и очень переживает, если не может помочь, а такое иногда случается. Ему приходится заботиться и о запасах трав. Часто, особенно зимой, трав не достать. Поэтому выходной он проводит в кровати и все воскресенье спит как убитый. По-моему, важнее лечить несчастных, чем дремать на церковной скамье.

— Но ведь слово Божие проходит мимо него! Как можно!

— Не думаю. Да и в церковь он не ходит не только поэтому. Однажды, когда мы жили еще на севере, он пошел вместе с нами в церковь, но его не пустили. Люди кричали, что это злой дух во плоти. И все из-за внешности. А что он может поделать? Если б вы знали, герр Йохан, как это ужасно. Думаю, он боится повторения этой истории. У них с Суль своя молитва. В лесу они беседуют с Богом и молятся напрямую, без посредников. Посредник им ни к чему. Так они считают.

— Впервые слышу о таком. А что, девочка тоже не ходит в церковь?

— Нет. У нее необузданный нрав. Она сторонится людей.