Преисподняя - Сандему Маргит

Шарлотта была в восторге, увидев своего элегантного сына. Она смеялась и плакала одновременно.

— Мы думали, что вы приедете только через несколько дней. Мы хотели встретить вас на лодке. Ну, как дела? — с любопытством спросила она, садясь рядом с ним на диван.

— Какие дела?

— Экзамены, конечно.

Экзамены? Он о них попросту забыл.

— Спасибо, великолепно! Теперь у меня есть высшее юридическое образование, и я могу выбирать службу по своему вкусу. Я не хвастаюсь, но должен сказать, что закончил лучше всех!

— Я так и знала! — просияла Шарлотта, она никак не могла наглядеться на сына, ведь он так повзрослел! — Я знала, что тебе это удастся. Я и сама не так глупа, ты ведь знаешь, так что тебе есть с кого брать пример, — сказала она и от души рассмеялась.

— Знаю, знаю. Это Вы нас всему научили, матушка! Честь Вам за это и хвала! Учеба в университете была трудной, ведь со студентами мало считаются, особенно, если учишься на второстепенном факультете. Самое выгодное в нынешней жизни — это быть священником. Нашему брату приходится присутствовать на всех похоронах и отпеваниях, и чем аристократичнее покойник, тем пышнее служба, а это отнимает так много времени, которое можно было бы использовать для занятий. Но хорошо, что теперь все кончилось.

Даг замолчал, погрузившись в свои мысли, отвечая лишь «да» и «нет», рассеянно слушая рассказ Шарлотты о жизни в Гростенсхольме.

Наклонившись к нему, она спросила:

— Что с тобой, Даг? У тебя такой озабоченный вид.

Он выпрямил плечи, глубоко вздохнул.

— Да, мама. Боюсь, что Вы из самых лучших побуждений положили начало ужасной трагедии.

— Я? — покраснев, спросила она. — Что ты хочешь этим сказать?

— Как-то раз в Линде-аллее Вы рассказали о фрекен Тролле, о которой я мимоходом упоминал, не так ли?

— Да, — в замешательстве произнесла Шарлотта. — И чем же закончилась эта история?

— Ничем. Ничего и не было — просто мне показалось, что она мила, и я был польщен тем, что она разговаривала со мной. Это и моя ошибка тоже, мне не следовало упоминать ее имя.

— Ошибка? Ничего не понимаю.

— В это время за Лив ухаживал Берениус, не так ли? И он был представлен ей здесь, в Гростенсхольме, да?

— Да, это было здесь, что из этого?

Даг встал и принялся ходить по комнате.

— И до меня дошла весть о том, что Лив собирается за него замуж, что она уже дала согласие.

— Да, это была невероятно удачная партия для маленькой Лив, — не понимая, куда клонит сын, ответила Шарлотта. Увидев глубокую печаль на лице Дага, она забеспокоилась:

— Лив вышла замуж за женомучителя, мама! Это настоящий домашний тиран!

Шарлотта замерла от ужаса. Он же снова принялся шагать по комнате, потом остановился и стукнул кулаком по подоконнику.

— Ах, мама, Вы бы взглянули теперь на нее! Она превратилась в маленькую, дрожащую тень! Свекровь с утра до вечера понукает ею. Ей не разрешают навещать свою семью, а муж наказывает ее за все то, чему она научилась дома. Он высек ее плетью только за то, что она нечаянно выдала сама себя, показав ему, что умнее его.

— Неужели это в самом деле так, мой мальчик? — растерянно воскликнула Шарлотта. — Что же нам делать? О, Боже, что нам делать? Тенгель…

— Нет, не надо говорить об этом Тенгелю! Он убьет Лаурентса, а этого допускать нельзя. Ради самого Тенгеля! Мы должны обсудить это: Силье, Суль и мы с тобой. Что-нибудь да придумаем. Суль просила меня подождать, но я не мог молчать.

— Да, конечно. О, Господи, что я наделала! Но я и не подозревала… О, бедная девочка… Никто на земле не способен любить так, как Лив!

— Я согласен с тобой, мама! Но не рассказывай ничего в Линде-аллее — пока. Дай время нам с Суль найти выход. Лив очень боится скандала.

— Обещаю тебе.

Они долго сидели, думая каждый о своем.

— Как дела у Суль в Копенгагене? — наконец спросила Шарлотта.

— У Суль? Она как кошка — всегда падает на четыре лапы.

— Значит, был скандал?

— Уж это она умеет делать, даже очаровывая окружающих.

— Не ругай ее, мой мальчик.

— Ха! Вы бы послушали Суль, когда она в ярости!

— Могу себе представить, — утомленно произнесла Шарлотта.

На Линде-аллее Суль встретили с распростертыми объятиями.