Эра героев. Тайная стража - Шкирич Анатолий Владимирович

– И какой напрашивается вывод, мсье Лакрош?

– Время для выводов еще не наступило.

Далекий шарик аэростата вроде бы вытянулся по горизонтали. Да и черточки рулей управления исчезли.

– Эй, немертвые, у вас зрение получше моего. Дирижабль что, разворачивается?

– Точно, – заинтересованно произнес Сол. – Это ущелье ведет на юго-запад, за границы Долины. А они, похоже, решили вернуться назад, в Карамуреш.

– И что, пролетят мимо нас? – спросил Александр, не задумавшись над последствиями.

– А ведь это идея! – хмыкнул костяк. – Каков смельчак, а? Кто бы мог подумать, что ты отважишься на такой риск. Уважаю!

Еще с секунду Александр осознавал, потеряв дар речи, неотвратимость беспощадного будущего.

– Но ничего же не получится! Они же пролетят над нами… не так ли?

Сейчас он был готов застрять на подвесной дороге на долгие дни. Кабинка тут же показалась такой уютной… надежной…

– Они не набирают высоту, – задумчиво произнес Лакрош. – Планируют незамеченными пролететь по ущелью вдоль гор. У нас может и получиться.

– Мы не станем прыгать на дирижабль! Мы можем просто… повисеть здесь…

– Друг мой, настоящие мужики должны брать свое спасение в свои собственные, пусть и дрожащие, руки, – нравоучительно произнес костяк. Затем тени собрались на черепе в наглую ухмылку. – Кроме того, у нас демократия! Я голосую за десантирование. Кто еще за? Ну вот и порешили. Повезло тебе, дружище, оказаться среди таких героев, как мы с вампирюгой, и примазаться к нашей славе!

– Ну да, конечно, вперед с песней навстречу поезду, то есть дирижаблю, – Александр нервно рассмеялся и перешел на другую сторону кабины. Оттуда хотя бы не был виден приближающийся конец его жизни.

– Нужно отъехать назад на сотню метров, – произнес за его спиной гном.

«Бездушная тварь. Ему плевать на чужие жизни, – зло подумал Александр. – Конечно, что значит прыжок в бездну для бессмертного вампира? Даже если он и не умеет обращаться в летучую мышь, то восстановится после пинты крови».

– Тронемся, когда он будет уже совсем рядом, – согласился костяк. – Иначе заметят и свернут.

«Нашел я с кем дружить. А чего еще ждать от мертвяка? Как там говорят? С кем поведешься, от того и наберешься. А мне бы еще жить и жить, – ярость и злость помогали не упасть заранее духом на дно ущелья. – Ага, значит, я сейчас стану героем. Видимо, посмертно».

– Надо открыть дверцу, а у тебя когти что отвертка. Приступайте, ваше благородие.

«Мои пальцы дрожат именно от ярости. А в пот бросило от жары. У меня все получится! – Он медленно и глубоко вздохнул и закрыл глаза. – Все получится».

Лакрош тем временем уже взгромоздился на шатающегося костяка и ковырялся в механизме над створками дверей. Вот и второй шуруп вывалился из гнезда, и крышка автоматики полетела на пол кабины. Красный аэростат парил уже километрах в пяти. Цеппелин чуть снизился, норовя пролететь где-то в двух десятках метров под канатной дорогой.

«Нельзя прыгать на самый верх аэростата. Так можно сломать ноги-руки. Придется приземляться на покатый бок и хвататься по пути вниз за каркас, – он начал отрешенно продумывать свои действия. – Мозги боятся. Руки делают».

Из отсоединенной Лакрошем трубки с шипением вырвался на свободу воздух, и створки немного приоткрылись. Вампир спрыгнул с костлявых плеч и раскрыл дверки кабины настежь. Повеяло свежим горным воздухом с привкусом горелой древесины.

– Сколько ж ты весишь? – фыркнул, распрямляясь, Сол. – Пора переходить на диетическую кровушку.

Александр потерянно уставился в открытый проем. Только что его от пропасти отделяло тонкое стекло, а теперь еще шаг и…

– Ты там как, готов? – И все-таки в голосе Сола слышалась тревога. Хотя мертвяк бы в этом никогда не признался.

– Да.

– Я тут поразмыслил, – почесал черепушку скелет. – У тебя руки скованы. Может, ты того… ухватишься за шею Лакроша? Он сильный и двоих вытянет…

– Я справлюсь сам, – холодно отрезал Александр.

«Не хватало еще помереть посмешищем. Пусть лучше мои собственные руки соскользнут».

– Вот и отлично, – костяк повернулся к ждущему возле открытых створок вампиру. – Я уж думал, придется ему пинком помогать из кабины выбираться.

«И все равно это прыжок вниз на двадцать метров. Пусть даже это наполненная газом оболочка. Пусть даже там будет покатый бок, за который еще как-то надо ухватиться скованными руками. Читал, что люди выживали после прыжка с нераскрывшимся парашютом. Только вот им везло на глубокий сугроб. Не думаю, что в сотне метров под дирижаблем сейчас медленно едет доверху груженная ватой повозка. Значит, надо придумать что-то еще. Воображение – это вообще единственное оружие, которое я захватил из родного мира. Кабина. Дирижабль. Нужна веревка. Только где ее взять?»

Время стремительно уходило.

– Этот канат, не тот, на котором висит кабина, а второй, он же не закреплен между вышками?

– Нет. Тягловой трос переброшен через блоки и закреплен только на шкивах на станциях.

– После взрыва трос за последней вышкой обрушился вниз. Значит, стальной канат пока удерживается между башнями весом свободного свисающего конца… Если убрать кабину, которая удерживает оба троса вместе, то под нашим добавочным весом он должен опуститься, не так ли?

– Теоретически возможно, – задумавшись, кивнул Лакрош. Дирижабль уже стал намного крупнее. Александр даже различил сеточку стального корпуса на аэростате и сверкающую искорку гондолы. – Но нам придется дождаться, когда кабина проедет чуть дальше вероятного места пересечения с курсом дирижабля, чтобы длины троса хватило…

– Да-да, теорема Пифагора. Гипотенуза и два катета, – глядя на непонимающее лицо гнома и индифферентный череп, Александр со вздохом вспомнил, откуда он родом. – Это был один древний заумный маг в моем мире, магистр точных наук. Итак, прикинем… нам нужно еще дополнительно метров пять…

– Тогда выбираемся на крышу вагона, – Сол постучал острием сабли по небольшому люку в потолке кабины. – Мы так уже делали, когда заявились на станцию и знатно навели там шороха.

Уцепившись за крепления, костяк сдвинул задвижки, и крышка люка свесилась на петлях.

«Выбраться на крышу. Где нет стенок и поручней, а в метре от люка край пустоты. Хе-хе. А уж о предстоящем прыжке на тарзанке лучше и не думать».

– Только прежде сдвинем вагон с места, – Лакрош дернул за стоп-кран.

Красный аэростат парил уже в километре.

«Километров двадцать делает, не меньше. Около трех минут. А нам надо всего полминуты, чтобы съехать по тросу до точки пересечения».

– Ты слишком рано…

Но вагон неподвижно висел на канате. Небольшого уклона между вышками не хватило, чтобы просевшая на канате кабина сдвинулась с места.

– Мы должны раскачать его! – Александр подпрыгнул возле левого борта вагона, а затем перебежал на правую сторону. – Ну же, сюда идите! А теперь на другой бок… и обратно… не сбивайте темп!

Очень кстати вспомнилась табличка, висевшая внутри вагона в родном мире и запрещавшая делать резкие движения или собираться всем пассажирам на одном краю.

«Весь этот план словно по ней и сочинен. Не раскачивать. Не вылезать из кабины. Не прыгать вниз».

Кабина начала едва заметно колебаться в такт их перебежкам. Дожидаясь, когда один борт начинал приподниматься, они тут же отступали к противоположному. Медленно, словно гигантский маятник, вагон раскачался на тросе.

Пара сотен метров до дирижабля. Борта кабины по очереди поднимались все выше и выше.

«Только бы мы не грохнулись вниз».

И тут вагон дернулся и поехал по тросу. Александр замер у окна, уцепившись за поручни. Все вокруг плыло, покачиваясь в такт кабине. За стеклом промелькнул красный бок закрывшего собой горизонт аэростата.

Лакрош подпрыгнул, на мгновение уцепился пальцами за край люка и тут же взметнулся на крышу. Костяк подтянул сползший пояс с ножнами любимой сабельки, забросил за плечо ремень винтовки и, подпрыгнув, легко залез следом.

Расставляя пошире ноги на колеблющемся, словно в сильный шторм, полу кабины, Александр кое-как добрался до люка. Подпрыгнул, ухватился за край крыши и с усилием подтянулся наверх.

«Хорошо хоть никто не видит, как я беспомощно болтаю ногами», – тут под руку его подхватили сильные пальцы, он поднялся выше, оперся локтями и наконец заполз на коленях на крышу вагона.

Мир разлетелся, оставил рядом лишь узкий стержень механизма, скользящий по тонкому стальному тросу над головой. Он стоял на маленьком пятачке, и крыша обрывалась в одном шаге.

Далеко внизу распростерлось ущелье. Маленькие сосны, крошечные валуны и блещущий горный ручеек проносились под ногами. Холодный ветер, треплющий рубашку и волосы. И он на крошечном стальном плоту в бескрайней пустоте. Вдобавок плот этот качало, и он, набирая скорость, мчался к следующей ажурной стальной вышке, за которой обрывались тросы.