Долгая дорога домой - Чужин Игорь Анатольевич

В отсутствие Лаэра гвельфами возле восточного прохода в долину командовал Арнил, который был обязан мне жизнью, и поэтому известие о переселении тёмных эльфов в долину Нордрассила было встречено относительно спокойно. Правда, особой радости на лицах перворождённых мне заметить не удалось, но это являлось уже их проблемой. На совете я увидел много новых лиц и расспросил Ингура и Арнила о потерях среди командиров.

Война всегда забирает лучших, так произошло и в этом случае. Ингур доложил, что погибли мои охранники Маркус и Курт, которые всегда надёжно прикрывали мне спину, и нет вестей от Дарта, пропавшего со своими бойцами в Кайтоне. Так же умер от ран Мор – один из «проклятых», не доживший до моего возвращения из Чинсу. Среди гвельфов тоже оказалось мало знакомых лиц, но с перворождёнными у меня близкие отношения не сложились, однако и эти потери меня сильно расстроили.

Ознакомив подчинённых с планами на ближайшее время, я приказал Нолану с отрядом из тридцати воинов форсированным маршем выдвигаться к бункеру и отправил его готовить людей к походу. Ещё с полчаса я отвечал на различные вопросы, но, когда стал тонуть в мелочовке, завершил совещание, резонно решив, что командиры и без меня разберутся, кому ковать лошадей или вырезать из трупов наконечники для стрел. Распустив совет, я всё-таки решился поговорить с Ингуром о делах семейных.

Разговор оказался долгим, и мы засиделись с братом допоздна, поглощая кувшин за кувшином трофейное вино, однако напиться мне никак не удавалось. С момента катастрофы на Таноле я постоянно жил в образе Великого Ингара, который твёрд, как камень, и могуч, как полубог, а полубогу несвойственны человеческие эмоции. Долго находиться в этом образе было невозможно, и меня словно прорвало. Вино медленно делало свою работу, снимая нервное напряжение, и я обнажил душевные раны перед единственным родным мне человеком. Я не напрашивался на сочувствие и не требовал понимания своих проблем, мне просто нужно было выговориться. Ингур оказался настоящим мужчиной и не сюсюкал, жалея меня, а главное, не поддакивал невпопад, как это обычно бывает, когда ты изливаешь душу постороннему человеку. Брат просто слушал и только качал головой, поняв, какие беды обрушилась на меня.

За столом нам прислуживали Лаура со своей матерью Элатой, которой так и не удалось побороть страх высоты и поселиться в княжеских покоях. После очередной неудачной попытки подняться на Нордрассил и последовавшим за этим обмороком Элата была отпущена Виканой в Горное убежище к дочери. Возможно, если бы не это обстоятельство, то Элата не допустила бы опасного развития событий и оградила Викану от пагубного влияния Ларин или, по крайней мере, вовремя подняла тревогу, но судьба распорядилась по-другому.

У женщины хватило ума и такта не лезть в мужской разговор со своими комментариями, а также удержать от этого свою не в меру эмоциональную дочь. Лаура усердно помогала матери, молча меняла посуду и накладывала в тарелки закуску, изредка охая во время наиболее тяжёлых моментов моего рассказа. В конце концов она расплакалась и убежала из комнаты, взвалив заботу о двух пьяных мужиках на плечи матери.

– Вот такие дела, брат. Может быть, ты мне подскажешь, что теперь делать? – закончил я свою повесть, наливая очередной бокал вина.

Ингур, немного смутившись, несколько секунд помолчал и ответил:

– Ингар, я не знаю, как бы поступил на твоём месте. Мне ещё не доводилось попадать в подобную ситуацию, и не дай бог оказаться на твоём месте. Поэтому толку от моих советов мало, но отец мне говорил, что нет безвыходных ситуаций и если не знаешь, как поступить, то не пори горячку, а дай обстановке проясниться. Если я тебя правильно понял, то многое в этой истории тебе самому не ясно. Я думаю, не следует принимать скоропалительных решений, о которых ты будешь потом жалеть. Ты мой брат, и мы одно целое, и поэтому можешь не беспокоиться о Стасике и Дэе. Сейчас тебе лучше улететь в бункер и заняться делами, а я по своим каналам разузнаю, что произошло на самом деле. Брат, почти вся моя сознательная жизнь прошла среди гвельфов, и я знаю, что эльфийская пыль для гвельфов страшная отрава. В наркотическом опьянении перворождённые творят такие вещи, что в человеческой голове и поместиться не могут. Гвельфы от природы очень телесно красивы и не стесняются своей наготы. Женщины и мужчины часто посещают общественные купальни, как говорится, «чтобы себя показать и других посмотреть». Правда, для замужней гвельфийки принимать голого мужчину в своей ванне явный перебор.