Война - Юрин Денис

– Ах вот как! – пуще прежнего рассмеялся моррон, но смех его продлился недолго. Молниеносно стерев улыбку с лица, Дарк пронзил обвинителя суровым взором, а затем медленно произнес, печатая каждое слово: – Это серьезное обвинение, тем более когда брошено в лицо рыцарю! Ты не только осквернил мою веру, но и запятнал мою честь! Ты умрешь, прямо здесь и сейчас, если не удосужишься предъявить доказательства более убедительные, чем те глупые домыслы, которые ты, по тупости своей, за доказательства принял! Это касается всех! – Дарк обвел рукой притихший зал, давая понять, что намерения его серьезны. – Пусть я умру, но не дам пятнать мое имя, половину из вас в последний поход до могилы да доведу. Итак, я слушаю!

– А чо попусту-то языками трепать?! И без того ясно, что нам сам сатана помогает да служки его! – прокричал Герхарт, потерявший большую часть уверенности в себе из-за спокойствия командира. – Мы думали, на крепость лезть придется, крюки с веревками готовили, а ты, выходит, нас в условное место привел, где чары наколдованы были… Вот уж не думали мы, что от нечестивцев помощь принять придется… А колдун из таверны, что через Крамберга тебе послание передал?! Да, и оглянитесь, – обратился сержант уже к солдатам, – куда он нас завел?! На кладбище, туда, где могильный смрад и нечестивые духи витают! Не удивлюсь, коль оно и освящено-то никогда не было! Поди, бродяг одних хоронили да актеришек!

– На неосвященной земле церквей не строят, дурья башка! – специально избрал насмешливый тон Аламез, давая понять всем остальным, что держит сержанта за суеверного дурака, то есть за человека, чьи слова нельзя принимать всерьез. Уж лучше уронить авторитет сержанта в глазах товарищей, чем убить его за оскорбление рыцарской чести. – Учитывая наше положение, где мы находимся и что собираемся делать, лучшего места для стоянки не найти! Иль ты ожидал, что я отряд на постоялый двор приведу? Да через полчаса стража бы нас окружила. Что это за отряд такой, в котором, кроме одного человека, никто по-шеварийски не говорит? И дураку последнему будет понятно, что мы бежавшие из плена герканцы!

– Ну, с этим-то понятно! Тут вы правы, – решился подать голос до этого момента отмалчивавшийся Вальберг. – Но с остальным-то как быть?! Послание от колдуна через Крамберга переданное. Вы ж, как его получили, сразу нас к трактиру повели…

– Какое послание, что за бред?! – нахмурился Дарк. – Мне лично Крамберг ничего не передавал. Может, тебе что сказал иль тебе, Герхарт?! Что молчите-то?! Когда я Крамберга увидел, он лишь башкой мотал да блеял что-то невнятное, слюной брызжущей изо рта костер чуть не загасил… Не в себе парень был, в общем! А повел я вас к трактиру, чтоб обстановку разведать да вас, дурни пугливые, от страха излечить! У меня с нечестивцами разговор короткий… иль не то я вам говорил?!

– То, то, – выдавил из себя Вальберг, потупив взор. – Но почему тогда послание чернокнижник именно вам, командир, передать хотел?!

– А ты не у меня, ты у Крамберга спроси, когда вернется! – парировал Аламез. – Если, конечно, он сам помнит, что с ним тогда приключилось. Чары колдуны навели, парень не в себе был. Его душа бесовскими видениями томилась… Я не буду держать ответ за то, что ему в бреду привиделось да послышалось! Будь среди нас миссионер Святой Инквизиции, вот бы он, дурни, над вами оборжался бы… бока бы надорвал! Своим грязным, несведущим рылом в дела Небесные лезете! Не верите мне, у благородного рыцаря фон Кервица спросите!

– Да, помнится, вчерась вечером он с вами, командир, очень серьезно повздорил, – ухватился за соломинку сержант. – И кажись, вас в том же обвинял, что и мы щас!

– Когда кажется, крестись! – огрызнулся Аламез. – Нечего гадать, позовите рыцаря да спросите!

– А мы и спросили б, – стоял на своем сержант, – да только благородный рыцарь фон Кервиц час назад бежать изволили… Все остальные новички на месте, а его нетушки.

– Как бежать, куда бежать?! – встревожился Дарк, не ожидавший от рыцаря такого поступка. – Кто прошляпил?!

– Не о том сейчас речь, – вновь взял слова Вальберг. – Командир, мы вас любим и готовы отдать за вас жизни, но не души! То, что случилось этой ночью…

– То были не чары, то был промысел Небес! Даю вам слово рыцаря! – поклялся моррон. – В последнюю ночь мне было видение. История знает много примеров, когда воителям перед битвами были видения…

Вальберг отвернулся, Герхарт потупился, а все остальные хранили молчание. Солдатам хотелось поверить словам командира, но так уж странно устроен человек – правду воспринимать не готов, а из всей лжи верит только в самую худшую…