Звёздный свиток - Роун Мелани

«Есть четыре Стихии: Огонь, Воздух, Вода и Земля. Каждая из них имеет три аспекта, итого двенадцать. Цифра двенадцать состоит из единицы и двойки; сложи их и получишь три, то есть количество лун. Прибавив к Четырем стихиям двенадцать, ты получишь шестнадцать, состоящее из единицы и шестерки, а если сложишь и их, выйдет семь, которое делится лишь само на себя. Мне говорили, что стоит кому-нибудь пересчитать все звезды на небе, затем прибавить результат к количеству лун, солнцу, а затем присовокупить к нему все эти цифры, то подобным образом можно вывести некое мистическое число. Которое и покажет, что вся эта затея — сплошная глупость».

Андри представлял себе Мерисель как сочетание качеств его собственной вспыльчивой и пленительной матери, спокойной и беспощадной Сьонед, и гордой, сильной леди Андраде, но наделенную таким искусством и таким умом, по сравнению с которым все три женщины показались бы недалекими простушками. Он уже знал, ощущая печальную покорность судьбе, что той, которая станет его Избранной, придется превзойти всех замечательных женщин, которых он когда-либо видел. Восхищение леди Мериселью только подливало масла в огонь.

Андри хотелось, чтобы его дама появилась перед ним так же просто и неодолимо, как вошла в жизнь Рохана Сьонед. Он обязан был влюбиться в нее с первого взгляда — так же, как это случилось с его родителями. Он не желал тратить время на поиски жены и испытывал то же нетерпение, которое охватывало его при мысли о шагах, которые надо было предпринять, чтобы заслужить недостающие кольца. Он знал, что достоин и такой женщины и таких регалий; ложная скромность отнюдь не украшала того, кто был знатным лордом по праву рождения и обладал таким могучим даром «Гонца Солнца», как он.

Но понимание того, что все эти вещи рано или поздно придут к нему, тоже ничуть не помогало.

* * *

Добравшись до общей спальни, Сегев лег в постель, очень довольный собой и тем, как прошел вечер. Имя, которым он назвался, было не Сельгес, а Сеяст, и ухо его привыкло к этому звуку раньше, чем он сам. Юноша успешно выполнил все, что наметил заранее: он смотрел прямо в лицо леди Андраде, без труда узнал лорда Андри Радзинского и выбрал женщину, которая могла бы сделать его мужчиной, если бы Мирева уже не оказала ему эту услугу.

Сегев улыбнулся в темноте, вспомнив, как изумились , братья наутро, когда узнали, где он был. Он даже фыркнул в подушку, но прикосновение простынь к телу властно напоминало ему о событиях той ночи.

Подъезжая к дому у холма, он твердил себе, что Руваль и Маррон не имеют права относиться к нему свысока, словно к какому-нибудь малышу. Он был таким же внуком верховного принца Ролстры, как и они, и Мирева согласилась, что только ему под силу выполнить важное поручение в Крепости Богини. Он вошел в хижину, ожидая получить наставление о том, как лучше всего провести леди Андраде. Но встретила его вовсе не Мирева.

Казалось, этой девушке всего на несколько зим больше, чем самому Сегеву. Мальчику только-только исполнилось шестнадцать, но он был достаточно взрослым, чтобы оценить ее красоту. Три слоя прозрачной кисеи, цвет которой был светлее бледно-голубых глаз девушки, не скрывали ее тонкую талию, пышную грудь и бедра. Из-под золотистой вуали, к трем углам которой были прикреплены серебряные цепочки, ниспадали волны густых черных волос. У девушки был круглый лоб и острый подбородок, губы цвета летней розы и густые ресницы, которые скромно опустились, когда она прошептала:

— Ты намного красивее своих братьев, милорд…

Она закончила фразу, когда все осталось позади и мокрые от пота любовники лежали на знакомом ковре у камина:

— И мужественнее своих братьев тоже.

А потом она засмеялась.

У Сегева закружилась голова, и он отпрянул. Рядом с ним лежала не юная девушка, а Мирева — женщина, по возрасту годившаяся ему в бабушки.

Правда, на бабушку она нисколько не походила. Хотя маска была сброшена, он вспомнил о прикосновениях ласковых пальцев и внезапно вновь припал к ее губам. Рассвет они встретили в ее постели, и Мирева все еще смеялась.

— Твои братья управились трижды. Но ты удовлетворил меня целых четыре раза!

— Пять, — сказал Сегев, снова придвигаясь к ней.

— Ах, ты слишком юн и пылок, но мне такая торопливость уже не доставит удовольствия. Когда настанет ночь в Крепости Богини, тебе придется сдержаться и не позволить этой женщине почувствовать, как много ты знаешь.