Креститель - Прозоров Александр

— Где-то здесь он… — пробормотал Олег. — Проверяет, кто после ночевки выжил. — И он громко, в голос, пообещал: — Зря прячешься, черная душонка! Всё равно я тебя найду и наизнанку выверну! Беги, колдун, беги! Не то будет поздно.

В ответ луг внезапно зашелся утробным зловещим хохотом. От неожиданности кони захрапели и понесли, отказываясь слушаться поводьев. В первую минуту Середин, вырвавшийся вперед, попытался управиться с кобылой, но потом махнул рукой и только пригнулся к гриве. Лошадь не мотоцикл — в стену не врежется, на таран не пойдет. Выдохнется — сама на шаг перейдет.

Так и получилось. Бешеной скачки хватило от силы на полчаса, после чего гнедая, устало хрипя и мотая головой, затрусила мелким шагом. С губ, из-под ремней упряжи падали крупные хлопья пены. Немного погодя подтянулись и остальные путники. Кони у всех дышали тяжело, прядали ушами, кивали головами в такт каждому шагу. Однако останавливаться маленький отряд не стал — лошади после такой нагрузки выходиться нужно, остыть, дыхание успокоить. Потом уже, спокойную, поить можно. И в самую последнюю очередь — кормить. Не то не будет лошади — запарится, отечет, заболеет. Какой тогда с нее толк?

Дорога тем временем отвернула от реки куда-то в поля.

— Петлю тут Днепр делает, — пояснил богатырь. — Верст десять. А тракт прямо идет. Как Тумановку минуем, вскоре опять к воде выйдем.

— Святилище есть у Тумановки? — переспросила Пребрана.

— Как же без него? Люди, чай, живут.

— Зарям обеим дары хочу принести, на исцеление. — Девушка осторожно коснулась черной шеки подушечками пальцев и с надеждой спросила: — Остановимся?

— И мази хорошо бы купить на барсучьем жире, — добавил от себя Олег. — И хорошо бы, чтоб в состав входили мед, свинец и маковое молочко.

— Ты умеешь изготавливать снадобья? — удивился богатырь.

— А куда я денусь? — Ведун попытался пожать плечами и тут же застонал. — Против нежити и злых духов мало мечом махать. Их и травануть нужно уметь, и испугать, и отгородиться. Жаль, хлопот много с приготовлением. Травы многие только в определенный день и час собирать можно. Хвосты мышиные да змеиную кожу по полтора года сушить надобно в тени, в тепле, где-нибудь на чердаке. Мыло варить тоже никто не даст — вонь от этого процесса месяца три выветриваться будет. Где мне этим заниматься? Оттого своих снадобий и не имею совсем. Не с руки.

Тумановка — деревенька на пять дворов — частокол имела чисто символический, годный разве против диких зверей. Похоже, в случае военной беды жители рассчитывали больше не на меч и отвагу, а на темнеющий за оврагом густой лиственный лес, к которому от ворот тянулись сразу три дорожки, не считая тропинок. Постоялого двора тут почему-то не было, но боярин договорился с хозяевами крайней избы, что путников пустят на сеновал, на чердак над длинным хлевом. Крестьяне были бы не против уложить гостей и в доме — но ведун напомнил Радулу про мстительного колдуна и посоветовал ночевать всем вместе, чтобы поодиночке не попасться. Причем отдельно от ни в чем не повинных людей.

Сложив вещи и оставив лошадей на хозяйской конюшне, все вместе они пошли к местному святилищу, что поднималось над деревней, чуть в стороне, на вершине взгорка правильной полукруглой формы. Олег даже подумал, что это — древний могильный курган. Хотя вряд ли люди стали бы ставить идолы богов на таком месте.

Внутри святилище выглядело весьма скромно — как, впрочем, большинство маленьких деревенских капищ. Три неизменных центральных идола — Сварога, Даждьбога и Велеса, — несколько второстепенных. В здешнем храме не оказалось Перуна и Похвиста, столь почитаемых в новгородском крае, не нашлось места для Макоши. Зато Триглава возвышалась почти рядом с главными богами, а Заря-Заряница, к радости Пребраны, была даже в двух ипостасях — Утренняя и Вечерняя. Разумеется, никаких алтарей тут не имелось, и свои подарки путники положили прямо на землю: два венка из собранных по дороге полевых цветов, крынку с тушеной свининой да четырех связанных за лапы цыплят, взятых на хозяйском дворе.

— Помоги нам, Заря-Заряница, — торопливо забормотала девушка, — помоги нам в исцелении, от ран кровавых в избавлении. Одари нас своею ласкою, избави от страданий и горестей.

Ей вторили холоп и служанка. Боярин положил две монеты к ногам Сварога. Впрочем, ему никакого исцеления не требовалось.