Битва за Танол - Чужин Игорь Анатольевич

— Нет, милая, все так и было, со мной произошло то же самое.

— Мне было так хорошо, что от наслаждения все горело в животе, и я кричала как сумасшедшая. Я, наверное, распутная?

— Я думаю, что это любовь, Викана, так оно и должно быть, когда любишь. Со мной тоже происходят похожие вещи.

— Это правда, ты меня не обманываешь?

— Конечно нет, я тебя безумно люблю.

— Тогда поцелуй меня, как тогда, — произнесла мне на ухо Викана, прижавшись щекой. — Я еще хочу!

И Мир снова обрушился на нас.

* * *

Разбудило меня прикосновение мокрого платка к голой спине. Я поежился и, потянувшись, повернулся на бок. Надо мной с мокрым платком в руке сидела заплаканная и полностью одетая Викана.

— Это почему же мы опять плачем? Любимая, я опять что-нибудь натворил?

— Нет, это я натворила! Я развратная, распущенная самка!

— Ничего себе заявочки! С какой стати тебе эта дурь в голову пришла? — удивился я.

Викана неожиданно разрыдалась и выдала, давясь слезами:

— Я, дура, тебе всю спину ногтями разодрала и плечи изгрызла, как волчица! Ты меня такую разлюбишь!

Я посмотрел на свои плечи и обалдел: моя нежная девочка потрудилась над ними изрядно. Если бы на моем месте оказался кто подохлее, то она его точно загрызла бы на хрен. Самое удивительное, что я не чувствовал боли. Положение нужно было срочно спасать.

— Ну и зачем же мы рыдаем от такой ерунды? Мне, может быть, нравится, когда меня грызут, я, может быть, тоже хочу тебя покусать за разные вкусные места, — рассмеялся я и, схватив принцессу за плечи, зарычал.

— Ой, прекрати немедленно меня пугать, я и так вся трясусь от стыда! — взвизгнула принцесса.

— И чего ты расстроилась, не понимаю, это ведь ты меня ободрала и покусала от чувств, а не другая женщина, тебе можно. Вот обдерет меня другая, тогда и расстраиваться будешь.

— Если тебя обдерет другая, то я ее убью, тебя убью, себя убью, всех убью! — сверкнув глазами, прошипела Викана.

Вид у моей красавицы при этом был такой, что я ни на секунду не сомневался, что она именно так и поступит.

— Успокойся, любимая, я себе не враг. Разве можно самую красивую и самую кусачую девушку на Геоне променять на какую-нибудь беззубую уродину?

— Прекрати, болтун несчастный! Лучше скажи, как ты теперь весь ободранный за Ингуром полетишь, он сразу догадается, что это я постаралась.

— И это говорит самая сильная видящая на Геоне, да какая там видящая, ты же теперь истинная высокородная, тебе эти царапины залечить — раз плюнуть!

— Не говори ерунды, один раз переспать с истинным высокородным — это еще не значит самой тоже стать такой же.

— Виканочка, а ты давно смотрела на свою ауру? Так вот посмотри, она у тебя теперь полная!

Обалдевшая принцесса закрыла глаза и погрузилась в транс. Через пару минут ее глаза открылись и стали размером с серебряный империал.

— Так не бывает! — заявила она.

— «Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам», — ответил я Викане словами из «Гамлета».

— Какой еще Горацио? — удивилась принцесса.

— Ладно, проехали, давай лучше лечиться будем. Викана, клади руки мне на плечи и делай как тебя учили, а я помогать буду.

Пятиминутная лечебная процедура закончилась страстным поцелуем, но тем не менее царапины и укусы исчезли, как утренний туман. Викана с недоверием всего меня ощупала, но следов бурной ночи не обнаружила. Закончив диспансеризацию настойкой из трав, заменившей утренний чай, и зарядив камень в двигателе, я начал готовиться к вылету.

Викане предстояло провести в пещере несколько дней, и главной проблемой стала еда, которой у нас не было. Сначала я хотел слетать на охоту в глубину острова, но Викана во время умывания заметила стаю рыбы недалеко от берега озера. Принцесса довольно быстро соорудила острогу из обструганной палки и за несколько минут наколола на нее трех увесистых рыбешек. Такому улову мог позавидовать любой заядлый рыбак на Земле. Гвельфы — настоящие дети природы, и гвельфийской принцессе нужно было постараться, чтобы умереть с голоду в лесу или у озера.

Мы еще раз обсудили сценарии действий Виканы в различных ситуациях. Я снова объяснил ей, что она должна ждать моего возвращения в пещере дня три-четыре, а потом самостоятельно выбираться отсюда и пробираться к гвельфам. Бурное прощание с поцелуями и слезами, наконец, закончилось, и я, оттолкнув аппарат от берега, уселся за штурвал.