Заколдованная луна - Сандему Маргит

Нет! О, нет!

– Это я виновата, – вырвалось у нее, поскольку она принадлежала к числу тех, кто винит себя во всем. И стала она такой именно благодаря воспитанию Франка, тому, что он вечно играл на струнах ее совести.

– Ты не виновата, – попытался разубедить ее Абель. – Он был совсем плох, это мозговое кровотечение все равно бы началось очень скоро, так сказал доктор, когда звонил.

– О, Абель, – всхлипнула она. – Этот день начинался так прекрасно, так счастливо, это был один из лучших дней в моей жизни, а закончился он как самый страшный кошмар.

Абелю нечем было ее утешить. А ведь он не знал и половины того, что случилось!

Криста обратилась за помощью к своим родным из Линде-аллее. Она позвонила туда. Но никто не ответил. Все уехали на несколько дней – теперь она вспомнила, что они говорили обо этом. Это было что-то вроде деловой поездки и отдыха одновременно. Они просили ее присоединиться к ним, но ведь она же должна была встретить Линде-Лу, а этой возможности она никак не могла упустить.

Ах, Линде-Лу! До чего же все изменилось!

Какое-то мгновение она серьезно думала, не обратиться ли ей к Имре. Ей казалось, что все это было свыше ее сил. Но могла ли она обременять Имре своими личными проблемами? Она решила немного подождать, поговорить прежде с Линде-Лу. Если ей не удастся убедить его пойти с повинной, тогда она должна просить о помощи Имре.

У нее разболелась голова, и в этом не было ничего удивительного.

Абель, добрый, как всегда, пообещал заняться всем, связанным с похоронами, всем, что касалось Франка Монсена. Она была бесконечно благодарна ему за это, и сказала об этом. В ответ он печально улыбнулся.

Разумеется, он отпустил ее с работы на следующий день, еще чего не хватало!

Криста не знала, благодарить ли его за это. Может быть, лучше было бы, если бы она была занята с малышами? Чтобы не слоняться по дому и не думать?

Это была тяжелая ночь. Ей пришлось принять одну из снотворных таблеток Франка, чтобы уснуть.

Без Франка дом опустел. Она часто плакала в тот понедельник, в основном, она оплакивала его судьбу. Подумать только, человек так бездарно прожил свою жизнь. Затворился в себе, только и делал, что вслушивался в малейшие симптомы болезни внутри себя. А если ничего не находил, то сам выдумывал их.

Но в душе Франк имел и что-то неэгоистическое, она догадывалась об этом. Его к любовь к Ванье была подлинной. Совершенно очевидно, что у него была склонность к тому, чтобы любить совершенное, сначала Ванью, а потом и его «дочь» Кристу. Конечно, он использовал обеих в своих интересах, но в своих чувствах к ним он был искренен. И этого было у него не отнять.

Разумеется, Криста себя сейчас совершенством не считала. Но со временем она наконец убедилась в том, что хороша собой, слишком многие говорили ей об этом, чтобы она могла это отрицать. Но совершенство?.. О, отнюдь. Она столько всего натворила! Так считала она сама, хотя на самом деле была совершенно не виновата в том, что произошло.

Но разумеется, она не могла не упрекать себя в том, что произошло в этот злополучный понедельник. В этот день ей следовало быть с сыновьями Абеля Гарда. Тогда, может быть, и не случилась бы эта ужасная история с Иоакимом.

Иоаким, самый красивый из сыновей Абеля, маленький церковный ангелочек, как называли его дамы из свободной церкви…

Старой тетке никак не удавалось добиться, чтобы дети слушались. Они были очень сердиты, что Криста не пришла и без конца затевали драку друг с другом. После обеда Иоаким настолько обиделся и разозлился из-за того, что он называл «несправедливостями», что просто решил уйти. Да: он уйдет из дома. И никогда не вернется.

Тетка обнаружила это только перед ужином. Другие мальчики обиженно сказали ей, что он убежал.

– Господи Иисусе! – вскричала она, и с ее стороны это не было богохульством, это был крик о помощи. – Господи, не оставь бедного мальчика! Господи, ты же знаешь, что вокруг волки. Обереги моего мальчика от них!

Тут как раз вернулся домой Абель. Он услышал ее:

– Что ты имеешь в виду?

– А ты не слышал? – проговорила тетушка, захлебываясь в слезах. – Неужели ты ничего не слышал о маленьких мальчиках, которые подверглись насилию? Здесь, в наших краях?

– Да, но ведь это же было давно, – сказал он, наморщив лоб. – И вовсе не в «здешних краях». Один мальчик жил в Осло, а другой – в Стреммене.