Серая чума - Рудазов Александр

– Да?!! – взбесилась гурия, одним рывком обнажая грудь. – Это, по-твоему, яблоки, да?!! Ты что, ополоумел, сын хромого верблюда и кривого ишака?! Да иные дыни меньше бывают!

Креол начал чернеть лицом. Аль-Шугеддим заметил это и торопливо хлопнул в ладоши. Все еще скандалящая Амина с легким хлопком исчезла. Великому Хану совсем не хотелось начинать свару заново – сидение в посохе оставило очень неприятные ощущения.

– Так чего же ты хочешь в качестве дийа? – сухо поджал губы он. – Собственный дворец в Вабаре? Титул шейха?… эмира? Мою дочь в жены? Не могу сказать, что меня порадует такой зять, но дочерей у меня двести с чем-то, одной больше, одной меньше… Наши джинньи почти так же прекрасны ликом, как гурии, а телом превосходны даже более, и куда как горячее и пылче этих дочерей Джанны…

– Все это мусор и тлен, – отмахнулся Креол. – У меня есть идея получше. Отдай мне Правое Крыло Огня!

Первое мгновение в зале стояла оглушительная тишина. Но уже в следующее она взорвалась возмущенными криками. Джинны, пораженные непомерной наглостью проклятого мага, громогласно вопили и горланили, требуя немедленно казнить его без всякой жалости. Шухмет кричал особенно яростно – Креол нахально возжелал лишить его, каида Кафа, одной из любимых игрушек.

Аль-Шугеддим медленно поднял голову.

– Зачем тебе Правое Крыло Огня? – тихо спросил он. – Ты хоть представляешь, что просишь? Это же лучшее из всех моих Крыльев – самое могучее и боеспособное!

– Потому я и хочу именно его, – невозмутимо ответил маг. – Это будет моей дийа. И твое слово прозвучало – ты обещал ее выплатить.

Великий Хан молчал почти целую минуту. Зрачки у него расширились еще сильнее, хотя раньше казалось, что дальше уже просто некуда. Наконец он крайне неохотно сказал:

– Ты получишь Правое Крыло Огня.

Зал снова взорвался криками. Однако на этот раз – куда менее бурными. Великий Хан уже изрек свое слово, и ни один джинн не мог оспорить его решение.

Креол стоял ужасно довольный. Он очень долго взвешивал, что возьмет в качестве дийа – ему хотелось выкачать из Великого Хана как можно больше, но следовало все же знать меру. Если бы он потребовал что-нибудь еще ценнее, решение аль-Шугеддима могло оказаться не таким благоприятным. В самом худшем случае повелитель джиннов даже мог пойти на нарушение клятвы – если бы решил, что желание Креола обойдется еще дороже.

– Ты получишь его, – уже с некоторым злорадством повторил аль-Шугеддим, – но не сейчас. Сейчас оно на маневрах в Патале, я не могу его освободить. Но вот если ты пожелаешь хотя бы Левое Крыло Огня… его я могу вручить тебе хоть сейчас…

– Когда освободится Правое?

– Только через год.

– Устраивает, – коротко ответил маг.

Великий Хан скривился, словно съел незрелую сливу. Он пожалел, что не назвал больший срок. Но идти на попятный было уже поздно.

– Правое Крыло Огня будет моим полностью и безвозвратно, – сузил глаза Креол. – Навсегда.

– Да, разумеется… – неохотно подтвердил Великий Хан. – Куда тебе его прислать?

– Не мне. Ты отправишь его Прекраснейшей.

– М-м-м?… кому-кому?…

– Инанне Владычице Небес, – пояснил Креол.

– А-а-а-а… – с явным непониманием протянул аль-Шугеддим. – Ответь, маг, ну зачем тебе понадобилось Правое Крыло Огня? Ты же знаешь – его нельзя использовать ни для чего, кроме большой разрушительной войны…

– Это МОЕ дело, для чего я собираюсь использовать МОЮ вещь, – отрезал Креол. – Помни свою клятву. Между прочим, где мой раб, почему он до сих пор не здесь?!

– За ним послано, – проскрипел Барахия. – Он будет вот-вот. А пока мы ждем, не рассеешь ли ты любопытство старого марида?

– Какое?

– Как тебе это удалось?

Креол мгновенно понял, о чем спрашивает великий визирь, и расплылся в довольной улыбке. Архимаг очень гордился своими талантами.

– Я адепт магии Смерти, – усмехнулся он. – Однажды я призывал и заставил покориться самого Нергала!

– И как это относится…

– Давным-давно я позаботился, чтобы мое тело не беспокоилось о таких пустяках, как отделение органов друг от друга, – спокойно объяснил Креол. – Жизненная энергия во мне продолжает пульсировать, душа не разрывается, если разорвать тело. Каждая частица живет сама по себе, независимо от остальных. Ты можешь разрубить меня на сотню кусков, но каждый из них вцепится тебе в горло! Хотя если тебя это утешит – мне было ОЧЕНЬ больно!